Чужая лыжня привела на плотно утоптанный пятачок возле входа в жилище. Рядом из снега торчали широченные самодельные лыжи. Две пары. «Значит, и людей тут двое», – подумал я, окинув взглядом бревенчатую постройку. Внутри залаяла собака. Двери из плотно подогнанных досок отворились, и мне навстречу выметнулась крупная серая лайка с рыжими подпалинами на холке. Следом появился бородатый человек в рваном коричневом свитере. В одной руке он держал двустволку, а в другой – большой керосиновый фонарь. Собака гавкнула еще пару раз и встала в двух шагах от меня, изредка оглядываясь на хозяина, как бы спрашивая: «Что с ним будем делать?».
– Добрый вечер, – сказал я, растягивая подмёрзшее лицо в улыбку.
Бородатый, молча, приподнял свою керосинку, освещая меня. Его цепкий взгляд изучал мою фигуру, лыжи, одежду, рюкзак и, наконец, остановился на моей физиономии.
– Ну, что там? – раздался голос. На пороге, за спиной бородача появился второй человек – в накинутом на плечи ватнике, с ружьём в руках. Глаза его удивлённо распахнулись.
– Ты смотри-ка! – воскликнул он. – Ёшкин-матрёшкин! Откуда ты взялся, мил человек?
«А этот – весёлый, уже хорошо», – мелькнуло в голове, – «Вроде нормальные папанинцы…»
– Да вот, шёл мимо, смотрю – огонёк, – сказал я, демонстрируя всем своим видом добродушие. – Переночевать-то пустите? Найдётся местечко?
Бородач зыркнул глазами в темноту за моей спиной, открыл рот и коротко спросил:
– Один?
Я молча кивнул.
– Заходи.
Вероятно, он тут был за главного.
– Давай, заходи, – поддакнул Ватник, – как говорится, в тесноте да не в обиде, – скороговоркой проговорил он, и, зябко передёрнув плечами, юркнул в дом. За ним в дверную щель протиснулась псина, видимо, опасаясь, что её оставят на улице.
Бородатый молча наблюдал, как я снимаю лыжи и втыкаю их в сугроб возле дома. Потом он открыл дверь и вошёл первым. Я, деликатно обстучав заснеженные бахилы о порог, шагнул следом.
Внутри хижина показалась мне совсем маленькой. В центре стояла железная печка, обложенная булыжниками. Справа от неё, в полумраке, виднелись нары, закиданные какими-то тряпками.
– Там спим мы, – быстро проговорил Ватник, заметив, что я оцениваю помещение.
– Вот тут есть место, – бородатый мотнул головой в сторону стоящей у стены лавки, застеленной рваным одеялом неопределённого цвета. Он тяжело опустился на лоснящуюся от долгого употребления скамейку возле стола, пристроив ружьё между колен. Пегая лайка, повозившись, улеглась на дощатом полу у его ног.