Это была та девушка. Ее звали Айлин, Айлин О’Шонесси, хотя она запретила так себя называть и отзывалась только на Эмили, Э или – для ближайших друзей – Свинка. Он познакомился с ней на выходных – на вечеринке, которую его домовладелица устроила для студентов Университетского колледжа. Айлин была маленькой, с густыми темными волосами и веснушками, лет тридцати или около того. Приятная внешность, проворные движения – она бесспорно привлекала, но при этом и пугала: девушка того типа, которые в своей школе наверняка становятся старостой и часто играют в хоккей. Он представил ее школьницей – спортивный костюм плотно перехвачен на талии поясом с цветами ее дома[6], придавая простой внешности соблазнительный вид, присущий некоторым школьницам.
– Привет! – Она поймала его взгляд на свою талию. – Жутко занят, да? – спросила она с иронией, которую он помнил по прошлой встрече и объяснял модой: в то время это встречалось сплошь и рядом из-за подражания персонажам Ивлина Во, очередного конъюнктурщика. – Надеюсь, не отвлекаю от написания шедевров.
Он закрыл блокнот.
– Еще как отвлекаешь. Это очень важная сцена.
– Надеюсь, неприличная. Ты же все-таки пишешь бестселлер.
– Только слегка неприличная.
Она надула губки.
– Ах, как обидно!
– Если хочешь, могу добавить пикантности.
– Обязательно. Как же без этого.
– А ты в этом разбираешься? Я имею в виду – в непристойной литературе.
– Да будет тебе известно, я училась в Оксфорде. Английская литература, – она заговорщицки понизила голос. – Читала Лоуренса[7], когда никто не видел.
– Да, лучше перестраховаться. В школе я читал под простыней Комптона МакКензи[8]. Меня за это лупили.
– У меня даже диплом есть. Но предупреждаю сразу: только второй степени.
– Так даже лучше: литературе вот тоже слишком хорошее качество идет во вред. Вообще-то, ты можешь мне помочь с важной сценой. Итак, мой герой живет один, в съемной комнате у слишком любопытной домохозяйки, так что ему негде, сама понимаешь…
– Какая жалость.
– Да. Но теперь он чувствует себя натуральным лопухом. Видишь ли, он встретил девушку. Красива, словно роза.
– Лопух и роза. Звучит многообещающе. – Она облокотилась на стойку. На него повеяло духами.
– Вот и он так думает.
– Должна сказать, даже не верится, чтобы такой предприимчивый молодой писатель не нашел какой-нибудь закоулок, где лопух и роза могли бы уединиться. Сейчас подумаю… – Она огляделась, остановила взгляд на лестнице в другом конце зала. – Может, комната над магазином, где он работает?