– Ну, здравствуй, огонёк, – сказал он с тем ленивым полутоном, от которого хочется ударить, – Уже вернулась с исповеди?
Я встала прямо. Вдохнула. Не ведись, Мирэлин. Не срывайся.
– Ты ждал? – спросила холодно.
– Любопытство. Хотел узнать, как быстро треснет лучшая светлая ученица Академии. Оказалось – довольно быстро. Почти рекорд. Поздравляю.
Кровь стучала в висках. Его лицо было совершенно спокойным. Ни издёвки. Ни злости. Только… игра.
– Ты отвратителен.
– А ты – куда интереснее, чем делаешь вид, – Он оттолкнулся от стены и подошёл ближе. Я не отступила. Не позволю себя напугать, – Из тебя получилась бы отличная темная. Серьёзно. У тебя глаза в тот момент были… как у наших.
Что-то в груди вспыхнуло. Не свет – ярость. Настоящая, живая злость, горячая и необузданная. Искры сорвались с пальцев, я почувствовала, как магия рвётся наружу, как будто она больше не хочет быть послушной. Как будто ей понравилось чувство, что можно ударить в ответ.
Каэль склонил голову.
– Осторожнее. Ты начинаешь светиться. Не в том смысле, в каком привыкла.
Я сжала кулак. Давила эту силу внутрь. Нет. Я не такая. Я не… одна из них.
Он смотрел на меня, как на сломанное зеркало. С интересом. С предвкушением. Как будто ждал, когда я окончательно тресну.
– Почему ты такой? – выдохнула я.
– Потому что я не прячусь, Мирэлин. Ты же вечно пытаешься быть правильной. Это скучно.
Он двинулся к двери кабинета. Я всё ещё дрожала, но он даже не обернулся.
– Мы ещё увидимся, – бросил через плечо, – Ты уже на полпути.
Дверь за ним закрылась.
А я стояла одна. С ладоней ушёл свет, но во мне осталось что-то другое. Жгучее. Я чувствовала: где-то внутри меня открылась трещина.
И я не знала, как её закрыть.
Я дошла до своей комнаты почти на автомате. Каждый шаг отдавался в висках тяжестью, будто я несла на плечах не рюкзак, а собственную вину. Ректор был спокоен, как всегда. Предложил помощь. Даже не упрекнул – и от этого было только хуже.
Он увидел во мне слабость. А я? Я ее почти допустила. Почти позволила этой… тьме взять меня за горло.
В комнате пахло лавандой и книжной пылью. Я всегда держала порядок. Это успокаивало. Но сегодня… всё раздражало.
Я швырнула мантию на кресло, сбросила сапоги и села у окна. На дворе солнце клонилось к закату, заливая двор Академии теплым светом. Он будто насмехался.