Они вышли на Площадь Тени. Слева – казармы. Справа – столовая. Впереди – Место Смерти. Огромный круг, залитый белым светом, вырезанный в плитах, словно жерло. Никто не ступал туда без разрешения. До экзамена – запрещено даже смотреть прямо на него.
На трибуне – Учитель. Не Гуру. Не наставник. Не отец.
Живой Учитель.
Его лицо скрыто маской. Всегда. Это не защита. Это принцип.
Считается, что тот, кто видит лицо Учителя – теряет индивидуальность навсегда. Не в переносном смысле. Просто перестаёт существовать.
– Пятёрка 117. Подойдите.
Они шагнули к кругу. Верёвка натянулась – но не порвалась.
Учитель наклонил голову.
– Кто первый?
Никто не ответил.
В Ордене нет добровольцев. Только выбранные.
Голографический клинок замерцал в его руке – символ выбора. Он провёл лезвием по воздуху – и свет остановился на Касияне.
Касиян кивнул. Снял верхнюю накидку. Расстегнул пояс. Обнажил корпус. Пояс на нём – один из новых: «Модель А-21/бета». Оптоволоконный контур. Заряд на пульсовом излучении. Неметаллический. Невидимый для сканеров. Разрыв – в радиусе 1.8 метра.
Он вошёл в круг. Щелчок. Тишина…
И взрыв.
Касиян исчез. Не распался. Не закричал. Просто – перестал быть.
Кровь окатила дугу арены. Арджан не моргнул. Леела медленно сжала зубы. Джаан слегка пошатнулся, но не от страха – от перенапряжения.
Учитель кивнул:
– Верный. Первый. Чистый. Такова воля.
Он обернулся:
– Кто следующий?
– В каждом из нас было что-то такое, что мы хотели убить раньше, чем убьют нас.
Кровь на плитах уже впиталась в камень. Пояс Касияна сработал так, как учили: внутренний взрыв, направленный на себя, полное испарение. Никаких фрагментов. Ни руки. Ни глаза. Ни ремешка от чалмы. Только запах жжёного белка и дым, который не рассеивался, а как будто впитывался в воздух.
Арджан стоял неподвижно. Как и положено.
Он не смотрел на место взрыва – только внутрь себя.
И там, глубоко, на дне затхлой памяти, всплыло.
Город Нэймара. Пустырь за рынком. 11 лет назад.
Он был тогда куском. Мясом с костями, которое ещё не поняло, что оно человек. Десятилетний мальчик без имени. Имя у него было, когда мать была жива. А когда умерла – оно отпало. Как ноготь, который придавили дверью.
Его нашли в куче тухлой капусты. Он спал на ней. Потому что тёплая. Потому что никто не выгоняет оттуда, где воняет.