Она сняла верхний слой. Под ним – черный пластичный жилет, напоминающий кожу. Без знаков. Только одна точка в центре – матово-белая.
– Модель ХОРА, – прошептал Техбаир стоящему рядом Арджану. – Психоактивный детонатор. Нет взрыва. Есть внутренний всплеск. Считается, что человек умирает на один миг, а потом возвращается. Только уже другим…
Арджан не отреагировал. Он следил за её глазами.
Они были открыты, но не в настоящем.
Леела остановилась в центре круга.
Опустила руки.
Нажала.
И ничего.
Ни света. Ни дыма. Ни падения.
Но в следующий миг она упала на колени.
Руки в стороны. Мышцы застыли в судороге.
Изо рта – не крик. Не стон…
Пение.
Глухое, рваное, без слов, но… узнаваемое.
– Что это? – прошептал Джаан.
Арджан не ответил.
Это была молитва. Старая. Та, которую запрещено произносить вслух.
Песня о последней смерти. Её пели только на похоронах Учителя, который ещё жив.
Леела замерла.
И только спустя полминуты встала. Медленно. Спокойно.
Она не смотрела на Учителя. Не смотрела на остальных.
Просто отошла на место.
Учитель молчал. Но в его правой руке едва заметно вспыхнул знак.
«Сближение».
…
Они остались вдвоём. Арджан и Джаан.
Связь между ними – теперь как верёвка на петле. Нить натянута. Сердца – обнажены.
Арджан вдруг понял: всё меняется. Эта пятёрка – не такая, как все до них.
Тело – ещё целое. Но Орден дал трещину.
– У каждого узла есть центр. Но не каждый центр – раскрывает себя.
Джаан вышел в круг.
Без слов. Без театра. Без жеста.
Он не был сильным.
Не был блистательным.
Он был – нашим.
Младший. Иногда нёс воду, когда у кого-то поднималась температура. Засыпал первый. Просыпался последним, но всегда знал, кто из нас говорил во сне.
Джаан был звеном, которое соединяет, а не замыкает.
Он стоял с опущенными плечами.
И смотрел вперёд. Не на Учителя. Не на стены.
Куда-то в точку, где кончается страх и начинается долг.
– Модель ЭОС-5, – пробормотал Техбаир рядом. – На основе пульсового активатора. Лёгкий сбой сердечного ритма вызывает цепную реакцию. Тихая смерть.
Но Арджан уже знал. Он почувствовал, а не понял.
Пояс был обезврежен.
Без внешнего следа. Без видимых манипуляций.
Это было не преступлением. Это было жертвой.
Джаан знал, что должен умереть.
Но выбрал – остаться. Чтобы не рвать пятёрку.
Он нажал.
Щелчок…
Тишина.
Ни свет. Ни взрыв. Ни лампочка.
Он остался стоять.