Морган был человеком многих профессий и ни одной судьбы. Сын проповедника из Миссури, он ушёл из дома в шестнадцать, когда отец попытался выпороть его за карточную игру с китайцами из железнодорожной бригады. Годы странствий превратили его в профессионального игрока, иногда – в охранника, а когда требовались особые обстоятельства – в человека, который умел находить то, что другие теряли, и терять то, что другие искали.
В Каньон-Верде его привела информация о том, что местный банкир Корнелиус Блэк ищет надёжного человека для деликатного поручения. Морган специализировался именно на таких поручениях – тех, которые честные люди выполнить не могли, а бесчестные не умели.
Третьим в этой компании была Элизабет Ривер, двадцати восьми лет, дочь того самого пропавшего старателя, по следу которого шёл Картрайт. Лиз, как называли её в городе, работала учительницей в местной школе, но школу посещали всего семеро детей, и её жалованье не покрывало даже аренду комнаты над парикмахерской.
Элизабет обладала той особенной красотой, которая рождается от сочетания горечи и надежды. Каштановые волосы, серые глаза, в которых то и дело вспыхивал огонёк упрямства, изящные руки, привыкшие и к книгам, и к тяжёлой работе. Она носила простые тёмные платья, но держалась с достоинством, которое не купишь ни за какие деньги.
Отец исчез три месяца назад, оставив лишь записку: «Лизи, если со мной что-то случится, ищи правду в старой шахте. Доверяй только тому, кто знает историю голубого камня. Твой папа.» Элизабет обыскала заброшенную шахту отца, но не нашла ничего, кроме старых инструментов и запаха затхлой воды.
Вчера ей пришло письмо от адвоката из Денвера с сообщением, что отец оставил ей наследство, и для его получения в город прибудет представитель. Элизабет надеялась, что это поможет ей выбраться из Каньон-Верде и начать новую жизнь где-нибудь в Сан-Франциско или даже в Нью-Йорке.
Корнелиус Блэк сидел в своём кабинете за массивным дубовым столом и рассматривал карту местности. Банкир был человеком аккуратным до педантичности: каждый волос уложен на место, каждая пуговица застёгнута, каждое слово взвешено. В свои пятьдесят два года он сколотил состояние не столько на банковских операциях, сколько на информации – кто кому должен, кто что скрывает, кто готов на компромисс.