Но и лицо, и интонации, и запах её волос – начали стираться.
Будто кто-то ластиком трёт старую фотографию.
– Я знал её! Я ЛЮБИЛ её!
Голос сорвался в беззвучный вопль. Даже эхо не осталось.
Он застыл.
Пустота вокруг будто насмешливо вздохнула. И снова – тишина.
– Что со мной происходит?..
– Я больше не я…
– Я… кто?
Он попытался вспомнить своё имя – и не смог. Только ощущение: мужчина, город, дождь. Мелодия мобильного. Несказанное «прости».
– Не забирай… её…
Но в ответ – только тишина.
И он понял: забыть – это хуже смерти. Это быть никем, без прошлого, без любви, без смысла.
– Я ещё здесь, слышишь? Я… Я хочу помнить…
Но память уплывала.
И он, дрожащий сгусток былого сознания, остался среди серой пустоты – один на один с ужасом небытия.
Он дрожал. Его несуществующее тело – если так можно назвать то, что осталось от него – словно распадалось на осколки света и тьмы.
– Я не хочу забывать, – прошептал он.
– Я не хочу быть ничем…
И тогда она вернулась.
Тьма, глубокая, как сама вечность, окутала всё вокруг. Ни вспышки, ни шага – просто присутствие.
Проводник.
– Ты всё ещё цепляешься.
Ты должен был уйти.
Но ты держишься за любовь, которой больше нет.
– Она была. Я… любил её. Это… всё, что у меня есть. Всё, что я есть.
– Тогда слушай.
И с этими словами вокруг него медленно начал складываться иной мир – не место, а путь. Словно на границе сновидений. Он чувствовал их – других людей. Их страхи, их боль, их тоску. Они были живы. Их сны были как окна в души, и в этих окнах было место для голоса. Для того, кто будет говорить тихо, изнутри. Кто напомнит.
– Ты не можешь быть собой. Но ты можешь быть мостом.
Шёпотом. Напоминанием.
Образом во сне, который изменит чью-то жизнь.
Это – остаток пути.
Не жизнь. Но не забвение.
Он чувствовал: принять – значит отказаться от себя как от личности, но сохранить суть. Остаться чем-то большим, чем ничто. Может быть – надеждой.
– Ты будешь один.
И никто не скажет тебе «спасибо».
Но кто-то проснётся в слезах и вдруг сделает шаг, который не смог бы без тебя.
Ты станешь эхом любви. И тем, что остался после неё.
Он медлил. Он боялся. Но уже чувствовал, как память снова уходит.
– Я согласен, – прошептал он. – Если это значит, что я не исчезну. Что… хоть что-то от меня останется.
– Тогда иди.
Стань голосом, что шепчет на границе сна и смерти.