Мать нашла его поздно вечером, сидящего у дерева, с глазами, в которых больше не было детского смеха. Она прижала сына к себе, гладила его волосы, шептала слова любви и обещания, что боль обязательно утихнет, что они справятся. Вместе. Но мальчик не отвечал – и так они впервые познали тишину, в которой жила их новая судьба.
Глава 2. Птицы рассвета и дочь вождя
Песня, с которой начинается путь
С тех пор Яжи Ильгае всегда старался быть настороже, потому что опасность и его счастье могли прийти в любую минуту. Он чутко вслушивался во все звуки, которые его окружали, а особенно он доверял голосам птиц – ведь это они сумели донести до него самую важную в его жизни весть от Мудрого Змея.
Ночь перед встречей с вождём выдалась тревожной. До Яжи Ильгае дошли слухи о решении совета старейшин. В полудреме к нему приходили видения: он в одиночку загоняет в ловушку озлобленного долгой зимой и голодом бизона; он один стоит на тропе между своим племенем и неминуемой гибелью; он слушает лес, и в каждом шорохе ему чудится голос отца. Его сны были тревожные, обрывчатые, и лишь под утро Яжи Ильгае сумел заснуть. Но обострённый слух не дал ему погрузиться в глубокий сон надолго.
Будто кто-то коснулся его плеча, и, открыв глаза, он услышал самую красивую предрассветную птичью молитву в своей жизни. Птицы своим пением благодарили Великого Духа за новый день, за новую жизнь. Казалось, каждая из них хотела громче других высказать свою благодарность, и всё же голоса сливались в единый гимн. По мере того как из-за гор всходило Новое Солнце, этот гимн звучал всё ярче, всё громче. И когда Новое Солнце взошло, птичья песня вдруг стихла, а в глубине сердца Яжи Ильгае родилась мелодия – отголосок этой великой молитвы природы.
Он долго сидел в тишине, впитывая это звучание, как если бы птицы доверили ему великую тайну. Тогда впервые охотник понял: эта мелодия не просто пришла к нему – она связана с чем-то, что ждёт его впереди. И, быть может, с тем счастьем, которое предрекал ему Мудрый Змей.
Когда Яжи Ильгае ступил на порог вигвама вождя и полог за ним запахнулся, его встретили темнота и тишина – внутри никого не было. От этого слух охотника снова обострился, и он расслышал тихое девичье пение, которое доносилось снаружи. Яжи Ильгае не мог поверить своим ушам: дочь вождя, красавица Айо Анинишни, голос которой был знаком ему с самого детства, напевала сейчас ту самую мелодию, пришедшую к нему сегодняшним утром с птичьей молитвой. Не было никаких сомнений – он не знал этой мелодии и, конечно, не мог её напеть никому из-за своей немоты.