– Пап?
Голос был таким настоящим, что Ариэль, хоть и знал о подмене, невольно вздрогнул.
Пистолет упал на пол с глухим стуком.
Мужчина схватился за голову, словно боялся, что она взорвётся. Его рваные, прерывистые всхлипы звучали, как скрип ржавых качелей.
– Настенька… прости… прости меня…
Ариэль медленно разжал пальцы. Нить судьбы, натянутая до предела, мягко вплелась обратно в полотно.
***
– Опять вытаскиваешь утопающих?
Лаэль возник из темноты бесшумно, как всегда. Его крылья – более массивные, с синеватым отливом – излучали лёгкое свечение.
Ариэль ответил не сразу. Он всё ещё чувствовал вкус той комнаты – дешёвый табак и отчаяние.
– Он позвонит дочери завтра, – наконец сказал он.
Лаэль фыркнул. Его лицо – слишком идеальное, словно выточенное из мрамора – не выражало ничего, кроме усталой снисходительности.
– И что? Через месяц опять возьмётся за бутылку. Через год – за пистолет. Ты ведь видишь его нить?
Ариэль видел. Она была тонкой, оборванной в нескольких местах, и вся в тёмных узлах – признак склонности к саморазрушению.
– Но не сегодня, – пробормотал он.
Где-то выше, в самом сердце Эфириума, пульсировала «Хроника» – не книга и не свиток, а живое, дышащее сплетение светящихся линий. Ариэль мысленно ощупал три главных правила:
1. Ты невидим.
2. Ты не говоришь.
3. Ты не ждёшь благодарности.
Лаэль уже разворачивался, чтобы уйти, когда Ариэль неожиданно спросил:
– А ты помнишь, каково это – быть человеком?
Крылья старшего Хранителя дрогнули.
– Нет. И слава Эфириуму за это, – он исчез в мерцающей дымке.
Ариэль остался один.
Внизу, в мире людей, мужчина спал, прижимая к груди фотографию. Завтра он проснётся и решит, что передумал сам.
Никто не расскажет ему про ангела, который стоял между ним и смертью. Никто не скажет «спасибо». Но где-то в глубине, в том месте, где когда-то билось человеческое сердце, Ариэль всё ещё ждал этого слова.
Глава 2: Те, кого не видят
Тишина Эфириума была густой, как предрассветный туман, но не пустой – в ней жили отголоски. Шёпот несказанных слов, лёгкий звон разорванных обещаний, глухой гул забытых молитв. Ариэль шёл сквозь неё, и каждый его шаг расходился по поверхности междумирья слабыми кругами, будто от капли, упавшей в чёрное зеркало.
«Слишком долго смотрел в тот мир», – подумал он, вспоминая мужчину с пистолетом.