Не было сомнений. Это – приказ.
Энтони отступил. Он хотел сказать «нет». Он должен был сказать «нет». Но голос не выходил. Только дыхание.
Рядом Тревор рванулся вперёд, схватил его за плечо:
– Энтони, пошли! Валим отсюда! Ну их к чёрту, слышишь?! Просто уйдём! Сейчас!
Но когда они подбежали к двери – та не открылась.
Ручка не двигалась. Как будто зацементирована. Окно – глухо, как стена. Ни щели, ни люфта. Будто дом закрылся изнутри.
Тени начали двигаться. Они шевелились, будто волны, словно дышали в унисон. Всё ближе. Всё ближе.
Женщина подняла руку, и партитура взмыла в воздух и мягко опустилась на пианино.
– Играй… – прошептала она. Её губы почти не шевелились, но голос звучал прямо внутри черепа.
Энтони попытался отступить, но ноги не двигались. Они словно приросли к полу. Каждая мышца сковалась страхом и чужой волей.
Пальцы дрожали. Но медленно… потянулись к клавишам.
– Энтони, нет! – закричал Тревор, – Не делай этого!
Но было поздно.
Клавиши опустились под его пальцами.
Музыка зазвучала.
Сразу. Без паузы. Без вступления. Сразу – буря.
Мелодия рвалась вперёд, как вихрь, как вихрь теней, что поднимался вокруг.
Ноты были быстрые, резкие, как шёпоты, превращённые в звуки. Стены дрожали. Свет мигал, словно пытаясь сбежать из ламп.
Тени закружились.
Они образовали круг, как мрачный вальс смерти. Они двигались под музыку, подчиняясь ей, как марионетки.
Голос Тревора звучал уже глухо, как из-под воды.
Женщина приблизилась. Волосы её развевались, лицо пульсировало. Она подошла к Энтони вплотную. Склонилась. И прошептала ему в ухо слова, от которых кровь застыла в венах.
Он не понял ни одного. Но всё тело знало – это древний язык, язык до звука, до плоти. Он чувствовал каждое слово как резьбу на кости.
И вдруг – резкий обрыв.
Окружающий мир словно лопнул. Свет погас. Музыка оборвалась.
Темнота. Абсолютная.
И… тишина.
Но в этой тишине что-то дышало. Что-то открывалось.
Глава 7. Концерт начинается
Энтони открыл глаза.
Сначала он подумал, что очнулся в своей комнате. Всё казалось почти на месте: пианино, книжные полки, серые обои, знакомая лампа с жёлтым абажуром. Но ощущение реальности было… неправильным. Будто кто-то попытался воссоздать его мир по памяти, но забыл важные детали.
Света почти не было – будто яркость мира выкрутили до минимума. Цвета поблекли, звуки исчезли. Даже воздух казался застоявшимся, как в мёртвой воде.