, выразившееся в уважительном отношении адвоката к другим вероисповеданиям (кроме, изуверски). Но и случай оказался из ряда вон выходящий, под угрозой оказались государь и наследник. К следствию были привлечены и уволены в отставку министр путей сообщения адмирал К.Н. Посьет, главный инспектор железных дорог барон Шернваль, инспектор императорских поездов барон А.Ф. Трубе, управляющий Курско-Харьковско-Азовской железной дорогой инженер В.А. Кованько и ряд других лиц. Но к суду никто привлечен не был, поскольку главных высокопоставленных виновных, Посьет и Шернваля, дворянский корпоратив, используя процедуру привода к суду только через согласие Государственного совета и департамента гражданских и духовных лиц, отклонил. А предавать суду не высокопоставленных лиц было слишком необъективно. Кони дал согласие, и император издал милостивый манифест. На этом дело о крушении закончилось. Позже на месте крушения в память об этом событии были воздвигнуты храм Христа Спасителя и часовня Нерукотворного Спаса.
Несмотря на то, что крушение царского поезда обошлось без видимых последствий для императора, впоследствии Александра III стал жаловаться на боли в пояснице. В 1889 г. он писал Победоносцеву: «Чувствую себя еще отвратительно; 4 ночи не спал и не ложился от боли в спине. Сегодня, наконец, спал, но глупейшая слабость»86. Профессор Трубе, осмотревший Александра, пришел к выводу, что страшное сотрясение при падении послужило началу болезней почек. Болезнь неуклонно развивалась. Государь все чаще чувствовал себя нездоровым. Цвет лица его стал землянистым, пропал аппетит, губы синели, давало о себе знать сердце.
В 1893 г., во время пребывания в Дании, у императора открылось сильное носовое кровотечение, замечалось ослабление сил и лихорадочное состояние. В январе 1894 г. он перенес сильную инфлюэнцию (грипп). Был определен плеврит, затронуто легкое. Вспоминая об этом времени С.Ю. Витте писал: «Но сам государь болезнь свою не признавал. Вообще в царской семье есть какой-то странный – не то обычай, не то чувство – не признаваться в своей болезни и, по возможности, не лечиться, и вот это-то чувство, эта привычка у императора Александра III были особо развиты»87. Он присутствовал на необходимых церемониях, выносил длительные церковные службы и парадные обеды. Однако окружающим все больше и больше бросались в глаза его быстрая утомляемость, бледность, одутловатость лица. Из Москвы был вызван крупный специалист медицины, профессор Г.А. Захарьин. Император поправился, несколько занялся здоровьем, но не выполнял всех предъявляемых Захарьиным требований, – не утомлять себя слишком занятиями, больше спать и отдыхать, избегать простуды.