Осенью Наина Викторовна сорвала голос и перешла на шёпот почти на три месяца, однако упорно продолжала зачитывать «Один день Ивана Денисовича» Вите перед сном. Удивительно, но Витя стал засыпать гораздо быстрее. Когда голос вернулся в норму, она всё равно продолжила чтение шёпотом и даже записала в таком виде повесть на винил, который разлетелся по Союзу многомиллионными тиражами под нелепым названием «Один день Ивана Денисовича. Абсолютный Сон и Массаж Разума». Денег за это Цои не получили, потому что в то время было не принято и даже постыдно иметь деньги.
Конец осени и почти всю зиму, Витя провёл у родителей отца в солнечном Казахстане, ползая по бескрайним песчаным степям, представляя себя то змеёй, то скорпионом, а то и вовсе улиткой. Сигарет не было, поэтому Витя тянул в рот всё, что плохо лежало от камней до иссохших конских хвостов. Дедушка и бабушка смеялись над ним, но ему нравилось. Он уже тогда любил внимание и ради него был готов почти на всё.
1965
«Чем выше забор, тем ближе к звёздам»
В. Цой
С Витей я познакомился в феврале 1965 года в Иванове во время знаменитого на весь мир фестиваля «Ивановские феврали – гордость Земли» (до 1932 года «Иваново-Вознесенские феврали – гордость Земли»), проводимого тогда в юбилейный сотый раз подряд. Это была единственная неделя каждого года, когда железный занавес официально открывался, войны и разногласия прекращались, а люди со всех уголков планеты и Союза заполняли фестивальную поляну, площадью почти с треть Норвегии. Я тогда работал помощником известного иллюзиониста из Испании Рауля Испании, удивлявшего всех способностью отделять головы от тел, и своей, и кого угодно, а потом успешным их присоединением обратно. Витя приехал на фестиваль со своим дедушкой, не пропускавшим это событие уже в 30 раз и не бравшим внука раньше только из-за незначительного возрастного ограничения. Я запомнил Витю, потому что он был единственным моложе 10 лет, кто не просто не отказался от участия в номере Рауля, но и выражал явное стремление к участию. Маленькая кучерявая голова оторвалась от плеч и повисла в воздухе. Зал, как обычно, ахнул и замер. Голова повисела в воздухе несколько секунд и вернулась обратно. Зал зааплодировал. Следующая неделя прошла в веселье и радости, кутеже и почти без содомии. Единственным минусом фестиваля во время СССР было то, что не успевших вовремя уехать на родины посетителей отправляли в лагеря на минимум десять лет, но никто никогда не жаловался. Фестиваль перестанет существовать позже, одновременно с Советским Союзом, и все упоминания о нём уничтожат или переместят в архивы без свободного доступа. Витя всю жизнь потом будет всем рассказывать столь яркое воспоминание из детства и называть его не иначе как «Февраль любви 1965».