Середина весны стала знаменательна тем, что Витя наконец-то сказал своё первое слово, а было это так: в Ленинграде, в квартире Цоев прямо напротив кровати, в которой жил Витя, висело старинное, довоенное зеркало в изящной раме из красного дерева. Витя часами мог пристально смотреть в него, ни на что не реагируя, даже на самые странные и громкие звуки. Почти каждый вечер Витя смотрел в зеркало, а родители смотрели на него, так как выбора, куда смотреть (из-за отсутствия телевизора) особо не было: или ковёр на стене, или зеркало, или Витя. Цои смотрели на Витю, периодически обсуждая тот момент, что пора бы уже начать разговаривать. И вот однажды, в один из таких вечером, Витя привстал в своей кроватке, указал пальцем в зеркало и громко сказал «Цой». С тех пор Витя начал говорить много и не всегда по делу, но всегда очень самоуверенно. А телевизор у них в доме появился уже летом того же года.
Осенью отца Вити командировали в Тулу. В ту пору он был ведущим и крайне востребованным инженером-тестировщиком самоваров, а на местном заводе как раз пытались получить лицензию на выпуск новой модели, сейчас уже считающейся классикой 8 pro max. Витя пару раз посетит отца за время разлуки, и будет весьма впечатлён масштабами цехов по производству столь важного предмета быта советских граждан, больших любителей испить чаю. После этого, на всех столах всех кухонь Цоя всегда будет стоять самовар самой новой модели, и радовать гостей кипяточком.
1966
«Мне нравится сиреневый цвет. Он стройнит»
В. Цой
С Витей я познакомился в марте 1966 года в небольшой деревне под Липецком Путь Процветания (ранее Гнилуша, ещё ранее Кривой Стог, ныне не существует), где в ту пору располагалась печально известная секта Свидетелей Ивана-Старца. Я хоть и работал в ней помощником кашевара, но сам не состоял. А вот бабушка Вити состояла почти с первых дней, заслуженно считаясь если не лидером, то лицом к лидерам приближённым. Витю туда привёз отец на время весны, так как не имелось возможности его с кем-либо оставить. Цою нравились природа, хороводы, бесплатный табак и оголённые купания в озере, но совершенно не нравились все религиозные обряды – поочерёдные прибивания к кресту, непрерывные повторения примитивных молитв и прочие скучные вещи. Также не нравились каши, а фишкой конкретно этой секты было то, что, кроме каш и древесной коры, они ничего не ели. Главным у них был Панин Антон Георгиевич, более известный как отец Панин – ранее судимый за грабежи и пару-тройку изнасилований. Ходили слухи, что он был каким-то дальним родственником самого Георгия Максимилиановича Маленкова. Антон Георгиевич подарил Вите дудку и губную гармошку. Когда отец забирал Витю домой, я напросился ехать с ними и, получив согласие, отбыл в Ленинград.