Он протянул мне небольшой, туго свернутый пергамент:
– Здесь указаны имена торговцев и их последние известные грузы. Иди, Адриан. У Гильдии нет времени на промедление. И помни: успех в этом деле принесет тебе не только репутацию, но и… мое доверие. А это в Гильдии ценится выше золота.
Я взял пергамент. Его слова о доверии звучали как предупреждение, а его невозмутимость во время моего рассказа о теневых клинках только усиливала мои подозрения. Дед был прав. Грольф играл в опасные игры. Но зато теперь у меня был Неуловимый Квартет. Игра началась.
Выйдя из Гильдии, я глубоко вдохнул. Городской воздух казался тяжелым от невысказанных секретов и опасностей. Слова Грольфа эхом отдавались в голове, каждое из них теперь звучало двусмысленно. Он знал о теневых клинках гораздо больше, чем говорил, и каждое его слово о "доверии" и "ценности" лишь усиливало мое подозрение. Как и предполагал дедушка Гарри, он, похоже, пытался использовать эту ситуацию в своих целях, а меня – как пешку. Мои друзья: Конуэй, Ребекка и Силиан – уже были в городе, выполняя свою часть плана, и я чувствовал, что их присутствие, даже невидимое, дает мне силу.
Мой первый шаг, согласно плану, заключался в том, чтобы снова отправиться в доки, но не для того, чтобы сражаться, а чтобы искать. Нужно найти любые зацепки, которые могли бы пролить свет на истинные цели теневых клинков и их связь с пропавшими торговцами. Моя способность чувствовать эмоции была моим главным инструментом, а скрытность – единственной гарантией выживания.
Я пробирался по знакомым улицам, избегая основных трактов, держась в тени, что еще цеплялась за здания на рассвете. Пожар, который я устроил прошлой ночью, уже потушили, но запах гари все еще висел в воздухе, смешиваясь с привычным морским духом. Чем ближе я подходил к докам, тем сильнее становилось чувство тревоги, почти физически ощутимое. Это место было пропитано страхом, паникой, и чем-то более зловещим, чем обычная преступность.
В доках царило непривычное затишье. Меньше моряков, меньше грузчиков. Те немногие, что были, старались держаться вместе, их голоса были приглушенными, а взгляды постоянно шарили по сторонам. На их лицах читался неподдельный страх, когда я проходил мимо прохожих, то их эмоции били через край: тревога, беспокойство за будущее, гнев на невидимых врагов, которые осмелились нарушить привычный порядок вещей. Я слышал обрывки их разговоров: