И я терпел, я смиренно ждал завершения, потому что был уверен – воспоминания ответят на все мои вопросы. И страдания окупятся.
Я чувствовал, что должен был пройти через эти дебри… должен был освободиться, выбраться из тьмы…
Что ж… желания материальны…
Я так хотел всё вспомнить, так старался восстановить пробелы, что однажды это просто произошло.
Удивительно, но преграда между прошлым и настоящим, в какой-то момент исчезла, растворилась, будто её никогда и не было. Одно имя – Глеб. Оно вспыхнуло в голове, будто сигнальная ракета. Так чётко и ярко, что все остальные обрывки притянулись к нему, как железные опилки к магниту. Имя оказалось недостающим элементом механизма. И когда оно наконец-то заняло своё место, застывшие образы пришли в движение.
Цепочка событий щёлкнула, соединилась сама собой.
И знаете что? Помнить всё, оказалось странно…
Знакомые лица в воспоминаниях вызывали не теплоту, а леденящий ужас или жгучую вину. Привычные места казались декорациями к чужому кошмару. Я знал имена, даты, последовательность событий, но чувствовал себя не хозяином этих знаний, а их пленником. Весь мой прошлый мир предстал передо мной, но словно увиденный сквозь треснувшее, заляпанное грязью стекло – искажённым и чужим.
Я не знал точно, почему вернулась память и что тому поспособствовало: моё упорство, либо естественный процесс восстановления, но факт оставался фактом – я снова помнил…
Помнил всё… и, к сожалению, это прозрение не принесло мне желанного облегчения, скорее наоборот – породило больше вопросов, чем ответов.
Итак, воспоминания…
Они вернулись, начиная с детства, точнее промелькнули, как старый фильм в быстрой перемотке…
Блёклые, скудные, едва дышащие, будто стёртые ещё задолго до моей амнезии. Отличить в них мелкие детали было трудно, но в общих чертах картина детства выглядела чёткой.
Я вспомнил то время относительно хорошо…вспомнил даже то, что предпочёл бы не вспоминать вовсе…
Например, как по ночам я забирался под одеяло с потрёпанным мишкой – единственной вещью, которая осталась у меня от матери. Его лапа была зашита грубыми нитками, а один глаз давно отвалился, но я прижимал его к себе, словно он мог заменить мне её объятья. Иногда я шептал ему: «Она придёт за нами. Правда?» И ждал ответа, пока тишина не начинала звенеть в ушах…