Путь назад через разрушенный храм, под сводами, готовыми обрушиться окончательно, был кошмаром. Они шли, поддерживая раненых, минуя груды камней и останков скарабеев, под неумолимым взглядом черного света, пробивающегося из-под завалов. Они несли с собой не только раны, но и страшное знание: битва была проиграна. Война только начиналась. И древний голод, разбуженный под песками Атаримы, уже протягивал свои щупальца к миру.
Возвращение из Мертвых Земель было похоже на выход из могилы. Они шли под палящим солнцем, ведя уцелевших, но хромающих верблюдов, поддерживая раненых. Пыль пустыни смешивалась с засохшей кровью и потом, образуя корку на их лицах. За спиной оставался зловещий зубчатый силуэт скал, где под грудой камней тлел черный свет открытого Ока. Тишина Атаримы теперь казалась не безжизненной, а выжидающей. Каждая песчинка под ногами напоминала о Спящем, чье присутствие они ощущали кожей – слабое, подавленное, но неистребимо живое.
Роран шел, опираясь на плечо Аргониса. Он нес треснувший рог минотавров, как реликвию. Его взгляд, прежде полный юношеской отваги, теперь был отмечен глубокой тенью. Он видел Бездну. Он чувствовал ее голод. Кэнан молчал, его обычно острый язык был парализован видением открытого Ока и леденящим прикосновением его сознания. Его гномьи «игрушки» были кончены, прибор сгорел – оставались лишь нож и тревожные мысли. Ургал шагал тяжело, его рана на бедре была туго перевязана куском плаща, но каждый шаг давался с болью. Его желтые глаза горели не яростью, а холодной решимостью. Он потерял одного орка в храме. Он не потеряет остальных. И не даст миру пасть.
Ивиэль шла чуть впереди, ее серебристые волосы были стянуты назад, лицо – маской сосредоточенности. Ее эльфийские чувства, притупленные в храме, теперь были обострены до предела. Она чувствовала, как эфирные потоки над пустыней все еще искрят тревожно, словно оплавленные ударом. Она чувствовала слабый, ядовитый отголосок черного света, тянущийся за ними, как шлейф. И она чувствовала нечто еще… далекое, но мощное. Как гул гигантского колокола, доносящийся с востока. Магия Лориэндара. Алтея Лиарт знала, что ее ученица в беде. Или чувствовала пробуждение Тьмы.
Несколько дней спустя. Восточные ворота Харадуна. «Врата Солнца».
Вид вернувшихся был настолько жалок и зловещ одновременно, что даже привыкшая ко всему стража у ворот замерла. Двое изможденных минотавров, покрытых пылью и корками запекшейся крови; орк-вождь, опирающийся на окровавленный топор; бледный человек с пустой сумкой изобретателя; эльфийка с лицом, высеченным из мрамора; и двое едва живых орков, которых почти несли. Их верблюды походили на призраков пустыни.