– Что такое? – с любопытством интересуюсь я, но она холодно молчит.
Я приподнимаюсь и смотрю на конверт, но мама резко его убирает. Я могу увидеть только город отправителя. Чарльстон. Что же так заставило её волноваться и откуда у неё от меня тайны?
– Это от родственников? – с энтузиазмом спрашиваю я. Я не знаю, что натолкнуло меня на подобные мысли, но мне хотелось, чтобы это было правдой. Только эта страница моей жизни была для меня закрыта, только это она так тщательно от меня прятала.
Мама безучастно качает головой. Играет. Притворяется. Её это задело.
– Это неважно, абсолютно неважно, – сдавленно отвечает она.
– Почему ты мне никогда о них не рассказывала? – я не знаю, хожу ли я по тонкому льду или по острию ножа. Она точно не захочет говорить, и я не знаю, взорвется ли она сейчас или холодно оборвет все мои попытки что-то узнать.
– Эмберли, мы уже много раз об этом говорили, хватит, – устало просит она и убирает письмо в конверт, после чего засовывает его в один из кухонных ящиков. Я не удивлена. Она делает вид, что ничего не произошло. Такое поведение всегда имеет место.
Я закусываю губу и опускаю глаза в тарелку. Аппетита совсем нет, но, если я не поем, мама вновь разозлится.
– Поедешь в магазин? – она как ни в чем не бывало смотрит на меня и склоняет голову на бок. Ни следа растерянности и замешательства. Идеальна и спокойна, как всегда. Само совершенство.
Я безучастно пожимаю плечами, ожидая пока мама сама не расскажет мне о своих планах.
– Я пойду наберу ванну в гостевой. У меня не работает слив, завтра приедет сантехник и всё починит.
– Хорошо, – я безразлично качаю головой. Такие подробности не вызывают у меня интереса. Есть что-то поважнее ванной.
Мама уходит, продуманно прихватив с собой таинственное письмо. Все мысли о желанной пробежке вмиг улетучились, как и мысли о её замужестве. Я закусываю губу. Разумеется, она что-то скрывает. Я выкидываю омлет в мусорку, забрасываю сверху салфетками и спешу наверх. В конце коридора захлопывается дверь гостевой спальни, и я с облегчением выдыхаю. Это минут на сорок. Я успею. Лишь бы она не забрала его с собой.
Я захожу в её спальню аккуратно, боясь пошатнуть хрупкое равновесие царящей здесь атмосферы спокойствия. Она заметит сразу. Я спешно открываю все ящики её комода – пусто. Под кроватью тоже. В ящике туалетного столика ни намека на письмо. В ванную я не заглядываю – мама бы не стала прятать его туда. Я направляюсь в гардеробную. Десятки идеально отглаженных офисных платьев и блузок, столько же туфель на каблуках. Да, настоящий рай, пропитанный приторной Императрицей. Слишком сладкий и живой запах для неё. Непривычно. Я оглядываюсь. Коробка была только одна, на стеллаже с сумками. Я поднимаюсь на носочки и снимаю её с полки. Стопка писем, фотографии незнакомых мне людей – старые, слегка выгоревшие. Сегодняшнее письмо лежит наверху, я достаю его из конверта и опускаюсь на пуфик, чтобы прочитать.