Я веду мысленный подсчет всех контрольных, конкурсов и мероприятий, в которых мы с Джулиусом пересекались с семи лет. У меня даже есть свой рейтинг с системой подсчета, понятной только мне.
Плюс три очка за то, что мистер Кей наградил меня своей особой одобрительной улыбкой (редкое достижение).
Плюс пять очков за закрытый благотворительный сбор.
Плюс шесть за первое место в школьном баскетбольном турнире.
Плюс восемь – за победу в школьных дебатах.
Сейчас у Джулиуса четыреста девяносто очков. А у меня – четыреста девяносто пять, все благодаря тесту по истории: на прошлой неделе я написала его лучше всех. И все же расслабляться нельзя. Расслабляются только неудачники.
– Чего они так долго. – Джулиус снова смотрит на часы. Из-за легкого американского акцента его тон кажется еще более презрительным. Я уже давно подозреваю, что его акцент поддельный. В Штаты он ездил только на экскурсию по университетским городкам, он не может говорить с акцентом, просто выпендривается. – Не хочу превратиться в сосульку.
Я закатываю глаза, так и хочется заорать: «Думаешь, весь мир должен под тебя подстраиваться?» – но я молчу. И правильно делаю, ведь в этот самый момент на парковку заезжают четыре машины. Двери открываются, из каждого автомобиля выходит по тетушке.
Тетушки – иначе и не скажешь. Я не имею в виду, что они похожи на моих кровных родственниц (хотя своих теток я тоже называю тетушками). Тетушка – состояние души, особый стиль жизни. Его можно увидеть и почувствовать, но невозможно описать. Впрочем, у тетушек есть особые приметы: взбитые кудри, татуаж бровей, сумки «Шанель», драгоценные нефритовые кулоны на дешевых красных шнурках. Тетушки похожи, но есть у них и различия.
К примеру, первая тетушка носит высоченные шпильки и шарф такого ядовитого неоново-зеленого оттенка, что он мог бы заменить светофор. Тетушка, которая подходит к воротам вслед за первой, одета в более спокойные цвета, ее взгляд суровый, прямо как у моей мамы.
Неудивительно, что все родители, решившие отправить детей в нашу школу, – азиаты. По моим скромным оценкам, около девяноста процентов учеников академии Вудвейл азиатского происхождения. Почему так получилось – вопрос из разряда «что было раньше – курица или яйцо». То ли родители азиатских детей хотели, чтобы те учились в элитной школе для одаренных, то ли прослышали, что в Вудвейле много азиатов, и потому отправили своих детей сюда.