Он поднял посох. Кристалл вспыхнул ослепительно-синим. Воздух вокруг мыска с дружиной Добрыни резко похолодел. Вода у берега замерзла с треском, тростник покрылся толстой ледяной коркой. Земля под ногами людей и копытами коней побелела, покрываясь инеем. Дыхание стало вырываться клубами пара, одежда намертво примерзала к коже.
«В атаку! Руби эту нечисть!» – заорал Добрыня, выхватывая меч. Он знал – стрелы бессильны. Остался только меч и отчаянная храбрость. Пятерка всадников ринулась по узкой тропе вдоль берега, надеясь добраться до корабля, стоявшего теперь в нескольких десятках саженей от суши. Ледяной маг лишь усмехнулся под шлемом. Звука не было, но Добрыня почувствовал эту усмешку кожей, как прикосновение могильного холода.
Хеймдалль Черный стукнул посохом о палубу. Кристалл вспыхнул снова. Из тумана у бортов драккара вышли… воины. Но не живые. Фигуры в ржавых кольчугах, с обломками мечей и щитов, с пустыми глазницами, в которых горел тот же синий, мертвый огонь, что и в глазах ледяного дракона. Навии. Духи павших, поднятые ледяной некромантией варяга. Они шли по воде, вернее, вода замерзала под их ступающими ногами, образуя ледяные мостки. Их было с десяток. Шли молча, не спеша, излучая запах тлена и вечной мерзлоты.
«Чур их! Чур!» – закричал Лука, отчаянно крестясь, но навии не исчезали. Они приближались.
Первая схватка была короткой и ужасной. Конь Селивестра поскользнулся на ледяной корке, всадник рухнул. Прежде чем он поднялся, двое навий были уже рядом. Их ржавые мечи двинулись с неестественной, зловещей быстротой. Селивестр заслонился щитом, но ледяное дыхание, исходившее от мертвецов, сковало его движения. Щит треснул от удара, словно стекло. Второй удар вонзился в плечо. Крови не было – рана моментально покрылась инеем, кожа побелела, мышцы окоченели. Селивест вскрикнул, но крик превратился в хрип. Он упал, и навии навалились на него, их синие глазницы пылали холодным огнем.
«Селя!» – заревел Добрыня, пытаясь пробиться к другу, но его коня окружили другие тени. Его меч с глухим стуком ударил по кольчуге навия. Металл звенел, но не поддавался. Мертвец даже не дрогнул. Его ледяная хватка схватила ногу Добрыни. Лютый холод пронзил тело, боль ударила в мозг. Добрыня застонал, пытаясь вырваться. Рядом пал еще один дружинник, пронзенный ржавой пикой, превращающийся в ледяную статую в момент смерти. Лука, отчаянно рубившийся, был сбит с коня ударом щита навия и тут же растоптан.