В те годы интернета не было, и к 15 годам я пристрастился к чтению книг. В нашем доме их было достаточно. Я читал запоем всё подряд: от книг «О вкусной и здоровой пищи» до Бальзака, Диккенса и Достоевского. Когда у меня отбирали книгу и насильно укладывали спать, я читал с фонариком под одеялом. У мамы даже возникли опасения по поводу моей чрезмерной любви к чтению. Папа ее успокаивал: перечитает всё, что у нас есть, и угомонится.
Но он ошибся, потому что упустил из виду библиотеки. Когда книг дома стало не хватать, я записался в городскую библиотеку.
И вот тут-то…
Хрупкая девушка (видимо, выпускница института), на которую я вначале не обратил внимания, принесла выбранные мной книги и села за рабочий стол, чтобы записать их. Я перевел взгляд с книг на нее и вдруг отчетливо увидел яркую героиню захватывающего дух романа: большие выпуклые глаза и огромные, загнутые кверху ресницы. Глаза были очень большими и глубокими, а ресницы длинными, болезненно задевающими что-то нежное внутри меня. Таких глаз и ресниц я еще не видел и не читал о таких в книгах. В голове помутнело. В груди образовалась щемящая пустота, которая останавливала дыхание. Словно испарилась моя плоть, и я стал облаком, в середине которого засверкали молнии. Они разрывали меня на части, слепили и нестерпимо жгли. Она сидела передо мной, как величественная богиня. Я, человек без плоти, стоял перед ней, не ощущая себя, смотрел на ее коротко стриженый затылок и еле сдерживал желание дотронуться до белёсых корней волос. Я заблудился в них, как в непролазной чаще дремучего леса.
Мое лицо глупо улыбалось. Оно стало идиотским, потому что на нем отразились все неведомые мне доселе чувства сразу. Это единственное выражение, которое выдает влюбленного. Все другие образы ‒ ложная иллюзия и притворный обман.
Необычная девушка. Единственная. Такую и в мечтах не увидишь. Не девчонка, не человек, а существо без плоти, как и я. Божество в человеческом облике. На хрупких плечах ‒ серый жакет. Джинсы. Темные волосы с пепельным налетом. Короткая стрижка и озорное, детское лицо. Я вдруг пронзительно осознал, что нет ничего на свете красивее коротких, с пепельным налетом волос, нет ничего изящнее хрупких плеч, требующих защиты, глаз, которые сжигают, превращая в пепел. И этот огонь невозможно не любить. Боль от него невыносима, но без нее жизнь теряет всякий смысл.