В сумятице чувств я не заметил, что она старше меня лет на 10. Худенькие девушки с короткой стрижкой выглядят намного моложе своих лет. Заметить я не мог, потому что мозг мой внезапно отключился и завис, словно вместо головы мне приладили сосуд, наполненный немыслимыми фантазиями. Что случилось, я не понимал. Зачем понимать? Напрасно думать? Я лишь ясно что-то чувствовал…
Всё ясное в жизни увидеть и понять сложно. Оно слепит. А вот почувствовать можно.
Я взял книги и долго топтался на месте. Надо было уходить, но уходить не хотелось. Точнее: не было сил. Как же можно так просто: взять и уйти? Но и переминаться с ноги на ногу молча, не зная куда деть глаза, невозможно.
‒ Что-то еще? ‒ она посмотрела на меня в упор.
Пытаясь оживить онемевшее лицо, я выдохнул:
‒ До свидания!
Хотел что-то сказать еще. И не мог. Не хотел уходить, но пошел. Мне неудержимо хотелось вернуться, но вернуться было почему-то страшно. Страх жег от того, что я ухожу, но превращался в нестерпимый, если я пытался вернуться.
На улице я вдруг забыл ее лицо. Пытался выцарапать его из памяти и не получалось. Я лихорадочно пытался вспомнить это лицо вновь и вновь. И не мог! Это было пыткой. Я нечаянно оказался на дыбе любви. Вернуться? Но я уже вышел. Вернуться, значит, объяснить: зачем? А как объяснить?
Вернуться в библиотеку ‒ не было сил, и домой идти ‒ тоже. Я разорвался на части, я разлетелся на мелкие куски! От меня остался клубок призрачной пыли!
Прожив 15 лет, я еще не знал, что любовь ‒ особый вид психического расстройства.
Чем дальше я уходил от рокового места, тем сильнее тянуло обратно. Я не мог жить, не воскресив в памяти ее лицо. Я должен его видеть. Я должен увидеть его, чтобы вспомнить.
На полпути к дому я отважился вернуться. Почти бегом кинулся обратно. Но на ступеньках перед дверью с ужасом спросил себя: «зайду и что скажу? Здравствуйте ‒ и снова выйду?»
Я не был уверен, что даже поздороваться у меня хватит сил…
За день я трижды проделывал этот путь и только назавтра, делая над собой нечеловеческое усилие, одолел его до конца.
Меня, как и вчера, разрывали две силы: одна толкала вперед, другая ‒ назад. Сегодня сила «вперед» победила. Я, наконец, дрожащей рукой открыл дверь храма словесности и влетел в него, будто кто-то толкнул меня в спину.
Мне повезло: я не разорвался на части во время пути и добрался до места целым…