– Хорошая идея.
Кто-то пригласил Жоржетт на танец, и я подошел к бару. Было на самом деле очень жарко, и аккордеон приятно звучал в жарких сумерках. Я пил пиво стоя в дверях, на прохладном ветерке с улицы. По крутой улице приближались два такси. Оба остановились перед дансингом. Вышла толпа молодых ребят – кто в джемперах, кто просто без пиджаков. В свете из дверей мне были видны их руки и свежевымытые волнистые волосы. Полицейский, стоявший у двери, взглянул на меня и улыбнулся. Они вошли. Пока они входили, гримасничая, жестикулируя, болтая, я видел в ярком свете их руки, волнистые волосы, белые лица. И с ними была Бретт. Она чудесно выглядела и однозначно была с ними.
Один из них увидел Жоржетт и сказал:
– Вот это да! Там настоящая шлюшка. Я буду танцевать с ней, Летт. Вот, посмотришь.
Высокий брюнет по имени Летт сказал:
– Не подхвати чего-нибудь.
Волнистый блондин ответил:
– Не волнуйся за меня, дружок.
И с ними была Бретт.
Я был очень зол. Они почему-то всегда злили меня. Знаю, их принято считать забавными, и нужно быть терпимым, но мне захотелось наброситься на них, на любого из них, лишь бы сбить эту их надменную, жеманную спесь. Вместо этого я вышел на улицу и взял пиво в баре соседнего дансинга. Пиво было так себе, а коньяк, которым я решил перебить его вкус, – и того хуже. Когда я вернулся, в дансинге была толкучка, и Жоржетт танцевала с высоким блондином, который вихлял бедрами, склонив голову набок и закатив глаза, – так он танцевал. Едва стихла музыка, ее пригласил другой из их компании. Она попалась. Я понял, что ей придется танцевать со всеми. Они такие.
Я сел за стол. Там сидел Кон. Фрэнсис танцевала. Миссис Брэддокс привела и представила нам некоего Роберта Прентисса. Он был подающим надежды романистом из Нью-Йорка, жившим в Чикаго. Говорил он со смутным английским акцентом. Я предложил ему выпить.
– Большое спасибо, – сказал он. – Я только что выпил.
– Выпейте еще.
– Спасибо, не откажусь.
Мы подозвали дочку владельца и заказали по фин-алё[17].
– Вы из Канзас-Сити, – сказал он, – так я слышал.
– Да.
– Вы находите Париж забавным?
– Да.
– Правда?
Я был слегка пьян. Не настолько пьян, чтобы радоваться жизни, но достаточно, чтобы не церемониться.
– Бога в душу, да! – сказал я. – А вы – нет?
– Ох, как очаровательно вы злитесь! – сказал он. – Хотел бы обладать такой способностью.