– Я видел, как мёртвое отражение пожирает живого человека, и этот человек кричал так, что и покойники, будь они там, встали бы из своих могил. Я видел, как смерть ест жизни моих товарищей. Неужели ты думаешь, мой начальник, что после такого меня испугают какие-то палки и отрезанное ухо? Да прикажи ты сейчас меня повесить, мне всё равно будет лучше тех, кого сожрали заживо!
Его товарищи согласно закивали головами и стали просить хана поскорей наказать их, чтобы боль на время затмила их жуткие воспоминания. Тысячник решил, что эти лживые собаки, видимо, накурились в степи сонной травы, а сейчас наплели ему про то, что привиделось им в их воспаленных от дурмана головах. Но не могло же всем четверым привидеться одно и то же! К тому же никто из сотни, кроме этих оборванцев, не вернулся в лагерь. Как бы там ни было, а без злого духа здесь не обошлось. Тысячник решил отпустить всех четверых с миром, обязав их достать лошадей к началу переправы через Итиль.
Вскоре вся разноплемённая орда Бату переправилась через реку и пошла на Рязань. Они разграбили множество русских городов, встречая где смятение русских, а где и отчаянную их смелость и готовность погибнуть за свой дом, изумлявшие татар. Четверо нукеров, избежавших смерти в убежище карлика, сражались отчаянно, с каким-то холодным исступлением, чем заслужили смешанное с неосознанным страхом уважение своих товарищей.
Они словно искали смерти, но та не брала их. Под Козельском один из них кинулся на копья русских, и татары, засевшие в осаде за холмами, с замиранием сердца ожидали увидеть воздетое на острия копий его мёртвое тело. Но случилось невероятное – ни одно копьё не угодило в него, и он живым и невредимым очутился у стен города. «Он сын злого духа, – шептались после боя нукеры,– или сам Сульдэ дал ему защиту, потому что ни один человек не избежал бы смерти, окажись он на его месте». Сам же герой ходил мрачнее тучи и на вопросы товарищей о причинах своего отчаянного поступка не отвечал, лишь мотал головой и клял вполголоса какого-то урода, оставившего ему жизнь.
«Ты остался жив – радуйся!– говорили ему. – Хан наградит тебя за твою храбрость».
И в самом деле, тысячник дал ему за отвагу хорошего коня и кольчугу убитого русского дружинника, но этот щедрый подарок не обрадовал странного нукера. До самого окончания похода в земли урусутов не раз ещё он проявлял отчаянную смелость, но всегда оставался невредим. Удача в бою словно шла за ним, и он вернулся домой с четверкой подаренных ханом коней, в богатой одежде и со славой лучшего конника тысячи.