И тут меня прёт от осознания: мёртвые не уходят. Они просто переезжают. В нас. И мы ходим, такие живые, а внутри нас поселяются мертвецы со всеми своими привычками, голосами, жестами.
Отец живёт в моих руках. Я это вижу каждый раз, когда мою посуду – он тоже так драил тарелки до скрипа, будто грязь была его личным врагом. Он живёт в моём голосе, когда я ругаю мужа за разбросанные носки – теми же интонациями, теми же словами. Он живёт в моих плечах, которые я поднимаю точно так же, когда нервничаю.
Блин, да я же превращаюсь в него! И это капец как странно – быть домом для мёртвого человека.
Но самое неадекватное, знаете что? Боль живёт не где попало. У неё есть своя география в теле. Точные координаты.
Боль от недосказанности живёт в горле. Поэтому иногда просто так подкатывает ком – это все слова, которые не успел сказать папе, скапливаются там и давят.
Боль от несделанного живёт в руках. Они иногда сами собой тянутся к телефону – набрать папин номер, которого больше нет.
Боль от упущенного времени живёт в груди, прямо за рёбрами. Тяжёлый такой ком, который то сжимается, то отпускает.
А боль от "можно было по-другому" – она, вообще, живёт везде. Разлита по всему телу, как метастазы.
И вот что я поняла, глядя на этот мой, ночной озорящий мысли, костёр…
Стоп… а это же потрясающе! Мы думаем, что носим в себе боль, а на самом деле мы носим в себе любовь, которой больше некуда деваться. Просто у неё больше нет адресата среди живых, вот она и болит.
Мёртвые живут в нас не для того, чтобы мы мучались. Они живут в нас, потому что мы – единственное место, где они ещё могут быть любимыми. Мы – их последнее пристанище.
И знаете что? Это большая честь. Быть местом, где продолжается чья-то жизнь. Даже если это место иногда болит до невозможности.
ГЛАВА 3: Время, которое ничего не лечит (но делает кое-что похуже)
Семь лет прошло. СЕМЬ! А мне до сих пор хочется заорать на всех этих офигенно мудрых людей, которые говорят "время лечит".
Время не лечит, твою мать! Время просто меняет боль. Делает её… как бы это сказать… более изощрённой. Более интеллектуальной. Более тягучей.
Сначала боль была простая – БОЛЬНО ОТ ТОГО, ЧТО ЕГО НЕТ. Понятно, честно, как ушиб. Плачешь, кричишь, не можешь функционировать – и все это понимают. Тебя даже жалеют.
А потом эта дура-боль эволюционирует. Становится хитрой.