Вечер наступил быстро. Серые сумерки за окном сменились густой тьмой. Эллис разожгла камин, следуя инструкциям отца Дэниела (дрова были сложены в нише у двери). Огонь оживил комнату, отбросив на стены пляшущие тени. Тепло, слабое, но ощутимое, начало бороться с вездесущим холодом. Она согрела на плите консервированный суп, съела его, почти не ощущая вкуса, сидя за столом и глядя на пламя.
Тишина за стенами квартиры была абсолютной. Казалось, весь огромный собор замер, затаился, прислушиваясь. Эллис ловила себя на том, что сама задерживает дыхание, стараясь не нарушить эту хрупкую, зыбкую тишину. Шорох пламени в камине, тиканье дешевого будильника на кухне – эти звуки казались дерзким вторжением.
Она встала, решив осмотреться. Взяв мощный фонарик, подаренный отцом Дэниелом («На всякий случай. В закоулках темно»), Эллис вышла из своей квартиры в узкий, темный коридор. Луч фонарика выхватывал из мрака грубые каменные стены, низкие сводчатые потолки. Воздух был ледяным, пахнущим плесенью и вековой пылью. Она медленно двинулась вперед. Коридор делал поворот, потом еще один. Двери. Одни заперты наглухо, другие вели в подсобные помещения – кладовку с тряпками и ведрами, крошечную комнатушку с сантехническим люком в полу (Подвал, – подумала Эллис с содроганием), помещение, похожее на старую ризницу, с пустыми шкафами и голыми вешалками.
Она вышла в боковой придел собора. Луч фонаря скользнул по знакомым очертаниям скамей, статуй в нишах, барельефов. Здесь было еще холоднее. Ее дыхание превращалось в пар. Она намеренно не направляла свет туда, где упал балкон. Но ее ноги сами понесли ее туда. Как мотылька на огонь.
Она остановилась в нескольких шагах от злополучного места. Луч дрогнул в ее руке, выхватив из мрака участок отштукатуренной стены – тот самый шрам. И плиты пола под ним. Ничего. Ни следов, ни призрачного пятна. Только камень. Холодный, безмолвный, равнодушный.
Почему? – мысль ударила, как нож. Почему она? Почему здесь? Почему тогда? Вопросы, на которые не было и не будет ответов. Вопросы, которые грызли ее каждую ночь.
И вдруг… давление усилилось. Воздух стал гуще, тяжелее дышать. Эллис почувствовала, как волосы на затылке медленно встают дыбом. Это был не страх воспоминаний. Это было нечто иное. Чувство присутствия. Острое, неоспоримое. Чувство, что за ее спиной, в кромешной тьме нефа, кто-то стоит. Кто-то огромный. Незримый. И смотрит. Смотрит на нее холодным, бездушным взглядом.