– Мать, оставь-ка нас. Мне надо с Юлей поговорить, – сказал Иванихин, и старушка, покачивая головой, вышла из кухни.
– Юль, я сам ничего не знаю. Следователь тебе все объяснит, – начал дядя Володя.
– Все – это что? – не унималась я. Эти недомолвки пугали меня больше, чем правда, которую он боялся сказать. – Это все из-за его позы и рубашки? Ты тоже считаешь, что он умер от сердечного приступа?
– Заключение судмедэксперта – сердце. Почему я должен в нем сомневаться?
– Потому что в такой позе и с таким лицом не умирают от сердечного приступа! – в сердцах выпалила я. – Его так кто-то положил. А рубашка? Я видела, на ней нашли женский волос. Он что, был не один?
– Эй, стоп, стоп! – Дядя Володя поднял руки, останавливая шквал моих вопросов. – Я сам знаю не больше тебя. Но… – Он вдруг замолчал.
– Но?..
– Ты права, на рубашке нашли женский волос и кровь, об этом и хотел расспросить тебя следователь. Мамедов, помнишь его? Отец твой с ним пару раз работал, пока из органов не ушел.
– Скажи честно, что ты об этом думаешь?
– У твоего папки было слабое сердце, и лезть тебе в это дело точно не надо, вот что я думаю.
– Да всем просто наплевать, вот и все! – бросила я ему в лицо и выбежала из кухни.
Я стояла у открытого окна, молча глядя на улицу. На веревках сушились простыни, надуваясь цветастыми парусами на ветру, ребятня играла в салочки, а воробьи устроили драку за четвертинку булки. Вся эта картина, которая обычно вызывала интерес и умиление, сейчас не трогала меня, будто мой мир сжался в твердый комок боли в груди.
– Юль, ты чего?
– Простите, я не должна была так говорить. На самом деле я так не думаю. Просто мне плохо. Паршиво от осознания того, что для всех это просто еще одна смерть, а для меня – рухнула целая вселенная. Кажется, что с меня кожу живьем содрали.
– Я понимаю. – Дядя Володя подошел ближе и положил свои огромные ручищи мне на плечи. – Но ты не одна.
– Спасибо. – Я похлопала его по руке и развернулась, чтобы выйти. – Пойду домой. Спасибо, что приютили.
– Юль, следствие не закончено, квартира опечатана. Не дури, оставайся.
– Опечатана? Почему? Ты же сказал, он умер от сердечного приступа, – развернулась я.
– Ты сама сказала, что в такой позе не умирают от сердечного приступа. Видимо, у следователя тоже появились сомнения.
Я видела, что сосед чего-то недоговаривает, но промолчала.