Она прикоснулась к прохладному стеклу иллюминатора. Где-то там, впереди, были Охотники. И тайны Сергея. И ее собственное, новое, пугающее и сладкое чувство, которое росло с каждым его взглядом, с каждым прикосновением, с каждой совместно пережитой опасностью.
Она была влюблена в капитана летающего корабля. И мир ее кругосветного путешествия стал бесконечно больше, сложнее и опаснее, чем она могла себе представить. Но отступать было некуда. Только вперед. В рассвет. В неизвестность. С ним.
Алиса прилегла на койку, укрывшись грубым, но теплым покрывалом. Запах моря, дерева и слабый отголосок пряного аромата Сергея витал в воздухе. Сквозь закрытые веки она видела не звезды, а его глаза – усталые, серьезные, полные невысказанных слов и обещаний новых бурь. Сердце забилось чаще. Не от страха. От предвкушения пути.
Сон не шел. Алиса лежала на жестковатой койке, укрытая шерстяным покрывалом, и смотрела в потолок, где причудливые тени от проплывающих за иллюминатором облаков танцевали немой танец. Каждое закрытие век возвращало ее в тот ад: рев ветра, леденящий холод призрачных огней, черную полосу на священном дереве борта и… прикосновение его руки на плече. Электрическое, живое, запечатлевшееся на коже.
Она ворочалась. Запахи каюты – старое дерево, морская соль, слабый отголосок озона и пряностей – не успокаивали, а лишь будоражили. За дверью царила тишина, прерываемая лишь едва слышным, утробным гулом «Скитальца», его вечным сердцебиением. Алиса приложила ладонь к теплой деревянной стене. Гул отозвался в кости легкой вибрацией.
*Почувствуй его*, – вспомнились слова Сергея. *Он говорит ощущениями.*
Она закрыла глаза, сосредоточилась. Не на страхе, не на Сергее (хотя его образ упорно всплывал перед мысленным взором), а на самом корабле. На вибрации под рукой. На едва уловимом тепле, исходившем от дерева. Вдруг она уловила нечто большее. Словно легкую… *тоску*. Тихую печаль, идущую из района кормы, от места ожога. Это было не ее чувство. Это был голос «Скитальца» – древнего, мудрого, и теперь раненого.
«Мне жаль», – прошептала Алиса, невольно поглаживая стену, как успокаивают больное животное. Вибрация под ее ладонью чуть изменилась, словно корабль вздохнул. В ответ на ее прикосновение и слова в дереве пробежала волна чуть более ощутимого тепла, короткая, как спасибо. Связь. Мимолетная, но настоящая. Ее сердце сжалось от странного умиротворения и новой ответственности.