Алиса кивнула, стиснув зубы. Ее пальцы сжались в кулаки. Она отстегнула один ремень, чтобы иметь возможность рвануться к пульту. Глаза приковала к Сергею, ждала команды.
Он снова рванул корабль вниз, почти в пике. Огни последовали за ними, сжимаясь в смертоносный комок прямо за кормой. Золотой щит трещал и мерцал, как свеча на ветру.
«Держись… Держись…» – бормотал Сергей, больше кораблю, чем себе. Его рука легла на центральную сферу штурвала, и он… *запел*. Негромко, на странном, гортанном языке. Корабль отозвался – гул двигателей слился с его голосом, вибрация усилилась, стала почти осязаемой. «СКИТАЛЕЦ! ПОСЛЕДНИЙ РЫВОК!»
Он выровнял корабль из пике с такой силой, что Алису чуть не выбросило из кресла. Огни, по инерции рванувшие вниз, на мгновение отстали.
«СЕЙЧАС!» – рев Сергея перекрыл все звуки.
Алиса рванулась к пульту. Ее рука с силой опустилась на массивный красный рычаг. Тот подался вниз с глухим щелчком.
С кормы «Скитальца» вырвался не огонь, а сгусток чистого, ослепительно-белого света. Он ударил в центр сгустившихся сине-зеленых огней. Раздался не грохот, а оглушительный *хлопок* вакуума, звук разрывающейся ткани реальности. Белый свет поглотил зеленый, растворил его, как сахар в кипятке.
Наступила тишина. Гул двигателей стих до едва слышного мурлыканья. Золотой щит погас. Ветер в открытом куполе стал мягким, ласковым. Звезды сияли с прежним безмятежным равнодушием. Огней не было. Только черная, обугленная полоса на корме напоминала о минувшей битве.
Алиса стояла у пульта, дрожа всем телом, все еще сжимая в потной ладони рукоять красного рычага. Она перевела взгляд на Сергея. Он облокотился о штурвал, тяжело дыша, его спина вздымалась. Когда он медленно обернулся, лицо его было бледным, усталым, но в глазах горел странный огонь – смесь облегчения, адреналинового отката и… благодарности.
Он шагнул к ней. Неловко, как будто ноги не слушались. Остановился совсем близко. Запах озона, пряностей и теперь еще паленого дерева витал вокруг него.
«Ты…» – он начал и запнулся, сглатывая. – «Ты спасла нас. «Скитальца». Меня».
Его рука, сильная, с потертыми суставами, медленно поднялась и легла ей на плечо. Прикосновение было горячим, живым, несмотря на всю усталость. Алиса вздрогнула, не от страха, а от электрического разряда, пробежавшего по коже. Она посмотрела в его глаза – теперь они были не цветом моря перед штормом, а глубокими, как сама ночь, и в них отражалось ее собственное потрясенное лицо.