Анна переехала в Америку в возрасте тридцати лет. Несмотря на интенсивные занятия и полное погружение в языковую среду, она так и не смогла избавиться от акцента. Её дочь София, которой было пять лет на момент переезда, через год говорила по-английски как местная жительница. Мозг Софии находился в критическом периоде языкового развития, поэтому новый язык «впечатался» в её нейронные сети без следа. Анна же, чей мозг уже прошел этот период, могла изучить язык на функциональном уровне, но артикуляционные паттерны родного языка уже закрепились навсегда.
Ещё более глубокое воздействие на всю последующую жизнь оказывает формирование привязанности. Джон Боулби и его последователи обнаружили, что первые два года жизни являются критическим периодом для развития базового доверия к миру и способности формировать близкие отношения.
В этот период мозг ребенка буквально «настраивается» на определенный тип взаимодействия с другими людьми. Если младенец получает чуткую, последовательную заботу, в его мозге формируется паттерн «мир безопасен, люди надежны, я достоин любви». Эта нейронная программа становится основой для всех будущих отношений. Если же ребенок сталкивается с непоследовательностью, отвержением или игнорированием, закрепляется противоположный паттерн.
Майкл рос в семье, где мать страдала от послеродовой депрессии. Она любила сына, но первые месяцы его жизни были отмечены её эмоциональной недоступностью. Когда малыш плакал, она могла часами не подходить к нему, погруженная в свое состояние. Когда чувствовала себя лучше, была чрезмерно тревожной и навязчивой. Этот непредсказуемый паттерн отклика сформировал в мозге Майкла тревожный тип привязанности. Во взрослом возрасте он постоянно сомневался в искренности чувств партнеров, одновременно отчаянно нуждаясь в их близости и боясь её. Каждые отношения превращались в эмоциональные качели, потому что его мозг продолжал воспроизводить паттерн, заложенный в критический период.
Критический период формирования привязанности связан с активным развитием лимбической системы, особенно амигдалы и гиппокампа. Амигдала отвечает за эмоциональную оценку безопасности ситуации, а гиппокамп – за консолидацию воспоминаний. Когда эти структуры формируются в условиях стабильной заботы, они настраиваются на позитивное восприятие социальных взаимодействий. При нестабильности или травматичности раннего опыта эти же структуры могут стать гиперчувствительными к признакам опасности в отношениях.