Я внимательно следил за всеми ее действиями, репликами и вопросами, немного замялся, имитируя эффект растерянности. Еще на стадии оформления у регистратора, мое выражение лица, голоса, телодвижений, неоднократно отрепетированные, приняли вид человека, находящегося в депрессии. В беседе с заведующей отделением, особо остановился на тревожности, плохом сне, невыносимом состоянии, когда ломит все тело, особенно в области солнечного сплетения. Я говорил, говорил и говорил. Рассказывал о себе, о том, что всё плохо. Не конкретизировал, потому что и так было все понятно. Работа, быт и здоровье, всё это давно стало похоже на старую стену, готовую обрушиться от лёгкого толчка.
Но одругом, о том, что правоохранительные органы интересуются моими делами, я умолчал. Сознательно. Пока это останется со мной, как заноза, которую нельзя вытащить – больно, но можно терпеть. А Елена Марковна задавала стандартные вопросы, проверяя уровень тревожности, суицидальные мысли, аппетит, интерес к жизни. Я вел себя крайне осторожно, не перебарщивая, но достаточно, чтобы вызвать интерес. Каждое слово, каждый взгляд – всё было частью игры, от которой зависела моя свобода. Если они признают меня действительно психически больным человеком или даже временно невменяемым, дело могут закрыть или приостановить. Если нет, тогда суд, и, возможно, реальный срок.
Через час беседы врач сказала:
– Вам нужно углублённое обследование в рамках стационара.
Мое сердце замерло. Это было больше, чем я рассчитывал. Стационар, значит, время, ещё больше времени. И возможность «заболеть» серьёзнее, чем, казалось с первого взгляда.Прощаясь со мной, заведующая отделением пояснила, что дальше со мной будет заниматься психиатр Иванова Евгения Львовна.Со своим лечащим врачом я накоротке познакомился в коридоре у входа в отведенную мне палату.Слушая ее и отвечая на вопросы, я почувствовал, как лицо моё само собой принимает ещё более скорбное выражение, будто кожа и мышцы отзываются на внутренний напряг души. Речь стала отрывистой, как будто каждое слово давалось с усилием, а дыхание надорванное, точно внутри кто-то невидимый сжимал грудь в такт словам.
Мои размышления мгновенно изменили направление. Если я сумел обмануть их, значит, я не сломлен. Значит, я всё ещё хозяин своей головы. А значит, игра должна продолжаться. Только теперь уже с полным осознанием происходящего. Теперь я должен быть осторожнее,внимательнее. Нельзя допустить ни одного лишнего слова, ни единого сбоя в образе. Это не просто маскарад, это выживание. И возможно, единственное, что может мне помочь.