Я почувствовал, как внутри просыпается что-то новое, не страх, не отчаяние, а осторожная радость. Тихий триумф. Меня приняли за того, кем я не был. Значит, я сыграл свою роль хорошо. Очень хорошо. Возможно, даже слишком.Позже, уже в палате, я, уставившись в потолок, где бегали пятна света от проезжающих машин, не смотря ни на что, внутри чувствовал странную лёгкость. Ведь полиция не сможет производить, в отношении меня, следственных действий, пока я в нахожусь в больнице. Затем, приподнятое настроение сменилось апатией и реальной тревогой, в голову пришла мысль о том, что игра с реальностью, это опасная штука.
Ведь может наступить момент, когда начинаешь верить в свою ложь. Особенно, если вокруг одни больные, белые халаты и вечный запах антисептика.Главное, играя свою роль, не пропустить момент и понять где кончается актерство, а где начинается настоящее помешательство.К моменту посещения городского психоневрологического диспансера, я уже не просто знал многое о депрессии, я был ее актером. Я прожил с ней в мыслях не один день, прокручивал в голове каждую фразу, каждое движение, каждый взгляд, которые должны были выдать во мне человека, сломленного изнутри.
Легкая и средняя степень депрессии, это не безумие, не буйство эмоций, нет. Это тихий упадок сил, едва заметная трещина в душе, которая со временем превращается в пропасть. Я должен был быть именно таким, подавленным, но не разрушенным. Я заучил каждую грань этой болезни. Сниженное настроение, да, я чувствовал его как родное. Потеря интереса к хобби, работе, общению, я отстраненно вспоминал, как раньше любил читать или играть на гитаре. Жизненная активность? Да, она словно испарилась, оставив после себя лишь тень былого «я».Но этого было мало. Я должен был быть, а не казаться. Даже если бы меня попросили выступить в спектакле на экзамене у самого Шекспира, ставки были выше. От моего выступления зависело всё. Не просто роль, не просто театр, а моя свобода.
Психологические тесты, беседы, анкетирование, всё это ждало впереди. Я знал, что каждый вопрос, ловушка. Каждый ответ, шаг по канату над пропастью. И потому, заранее отрабатывал реакцию, замедленную речь, невнятные интонации, рассеянный взгляд. Усталость даже после минимальных изменений, я должен был показать так, чтобы врачам еще не пришла в голову мысль, что это игра.Изучение литературы стало для меня учебой в школе выживания. Я зубрил симптомы, как заклинание, забывчивость, «мыслительный туман», ощущение пустоты. Я тренировался заглядывать в окно, как человек, потерявший смысл жизни.