Волосы тёмно-каштановые, волнистые, спутанные с одной стороны – как всегда, если спала лицом в подушку. Я тянусь к полке, беру расчёску – розовую, с облупившейся ручкой и блёстками. Детская, глупая, подарок от Минди с её фразой: "Хоть что-то пусть будет милым в твоей жизни."
Я не выбросила. Не из сентиментальности. Просто – удобная. А ещё она бесит всех, кто её видит. Меня – нет.
Разглаживаю волосы. Сначала резко, потом мягче, от корней к концам. Узлы расплетаются не сразу, но я не дёргаю. Просто расчесываю, пока не станет гладко.
Я выхожу из ванной, закрываю за собой дверь и иду в спальню. Пол под ногами прохладный, но это не раздражает – скорее напоминает, что день начался и телу пора окончательно проснуться.
Скидываю полотенце, открываю шкаф. Одежду не выбираю – знаю, что надену заранее.
Светлые прямые брюки лежат сверху стопки – немного мнутся на коленях, но не критично. Они не подчёркивают и не обтягивают – просто сидят как надо. Не мешают двигаться.
Футболка – белая, базовая, чуть плотнее, чем хотелось бы, но держит форму. Я заправляю её в брюки аккуратно, без складок. Поверх – тёмно-зелёный тренч: тяжёлый, плотный, с широкими лацканами и мягкой подкладкой. Он всегда сидит чуть больше нужного – и в этом его плюс. В нём не видно плеч, не угадываются формы, но чувствуется защита. Не от погоды. От мира.
На ногах – белые кроссовки. Стельки немного сбились, но я не исправляю. Так удобнее. Шнурки завязаны давно – я не помню, когда в последний раз их развязывала. Просто вхожу и иду дальше.
Сумку беру со стула. Она телесного цвета, без логотипов, с плотным ремнём. Внутри – бумажник, наушники, ключи, бальзам для губ, сложенный вчетверо список продуктов, который так и не понадобился.
Дверь за мной закрывается с лёгким щелчком. Осень сразу берёт своё.
Улица пахнет мокрой древесиной, сожжёнными листьями и горьким дымом, который кто-то снова пустил из старого камина. Воздух – хрустящий, как свежее яблоко: терпкий, плотный, сухой только снаружи.
Асфальт в мелких лужах, но не скользкий. Листва под ногами липкая, измятая, с прожилками, как сеть сосудов. Обочины усеяны клёнами и тополями – голыми на треть, но упрямо держащими цвет: ржавый, охристый, вишнёвый.
Элмсвуд не шумит по утрам. Здесь всё происходит в полтона.
Город не дёргается, не торопится. Люди выходят из домов, завязывают шарфы, захлопывают двери машин, поднимают воротники. Никто не спешит, не смотрит в сторону. Каждый – в своём ритме.