Моя реальная жизнь медленно выцветала. Записи для блога превратились в тягостную обязанность. Как объяснить подписчикам, что последний патч к их любимой ММО – это не список изменений баланса, а сломанная тень под деревом в парке, которая теперь ложится неправильно? Как рассказать про запах выхлопов нового летающего такси, который разработчики вложили с такой любовью к деталям, что его почти можно было ощутить языком? Они ждали цифр, фактов, оценок. А я хотел говорить о том, как меняется цвет неба над Промзоной в шесть утра по серверному времени, или о выражении «лица» уборщика-дрона, когда он застревает в углу. Мои слова стали казаться мне плоскими, неспособными передать глубину опыта. Я ловил себя на мысли, что описываю реальный мир терминами из игры: «текстуры неба сегодня низкого разрешения», «рендер лица у бариста слегка задержан». Подписчики начали замечать. «Ты какой-то отстраненный», «Говоришь, как заученный текст», «Где твой фирменный драйв?».
Страшнее было другое. Я начал терять ощущение времени здесь. Часы в углу экрана в Нео-Киото были для меня более авторитетными, чем циферблат на руке. Обещанный «быстрый заход на полчасика» растягивался в неопределенную вечность, измеряемую завершенными микро-квестами или просто созерцанием городской жизни. Голод, усталость, потребность в душе – все это отодвигалось на второй план, становилось назойливым фоном, пока я не оказывался на грани физического истощения, дрожащий и с красными, как угли, глазами, выдернутый из потока силой необходимости. Но даже тогда, отрываясь, я чувствовал не облегчение, а… досаду. Как будто меня выдернули из важного разговора. И все мысли были уже там, в мерцающем городе, где я был не наблюдателем, не блогером, а жителем. Освоился? Да. Но теперь вопрос стоял иначе: смогу ли я вернуться обратно? И хочу ли? Контроллер в моей руке был уже не интерфейсом. Он был ключом. От дома. И дверь захлопывалась с моей стороны все крепче.
Освоение перешло в симбиоз. Виртуальное пространство Нео-Киото перестало быть просто симуляцией; оно стало экосистемой, а я – странным, биологическим компонентом, встроенным в ее цифровые ритмы. Я ловил себя на том, что мое дыхание синхронизировалось с мерцанием неоновых рекламных полос за окном моей виртуальной «квартирки». Сердцебиение учащалось не от реальной пробежки, а от погони по крышам за сбежавшим курьерским дроном, несущим зашифрованные данные. Адреналин здесь был чище, острее, лишенный физиологического мусора – дрожи в коленях, липких ладоней. Он был чистым сигналом «действуй!», впрыснутым напрямую в сознание.