Именно тогда реальное тело начало мстить. Сначала это были мигрени – тупые, давящие волны за глазами, приходящие после долгих сессий. Я списывал их на усталость, на яркий свет монитора. Потом пришла бессонница. В темноте реальной спальни, когда я закрывал глаза, передо мной не стояла тишина и чернота. Там танцевали остаточные вспышки неоновых вывесок, проецировались схемы метро Нео-Киото, звучали обрывки диалогов NPC. Мозг, перестроенный на обработку гиперстимуляции виртуального мира, отказывался отключаться. Он требовал данных, движения, контакта. Фантомные вибрации контроллера ощущались в пустой ладони. Вкус синтетической лапши из уличного ларька в игре навязчиво всплывал на языке во время завтрака.
Однажды утром, пытаясь налить воду в реальную чашку, я промахнулся. Рука дрогнула с неожиданным, чужим спазмом, стекло разбилось о раковину. Я смотрел на осколки, на воду, растекающуюся по полу, и… не чувствовал ничего. Ни досады, ни раздражения, ни даже инстинктивного желания убрать. Это был просто набор пикселей низкого разрешения, скучная текстурка с плохой физикой. Настоящая тревога ударила позже, когда я осознал это равнодушие. Когда понял, что вид собственной крови (я порезался, убирая осколки) вызвал лишь холодное любопытство к оттенку красного – он был менее насыщенным, чем кровь в последнем босс-файте.
Мой блог тихо умирал. Записи становились все реже, все страннее. Вместо четкого геймплейного анализа я вываливал поток сознания: ощущения от цифрового ветра, философские размышления о свободе воли NPC, которые я начал воспринимать как соседей, описание паттернов миграции виртуальных птиц над Промзоной. Комментарии превратились в смесь недоумения и тревоги: «Чувак, ты в порядке?», «Это какой-то артхаус, а не гейм-обзор», «Игра тебя сломала?». Несколько спонсоров тихо отписались. Просмотры падали. Раньше бы это вызвало панику. Сейчас – лишь легкую досаду, как на назойливую системную ошибку, которую нужно игнорировать. Реальный мир со своими проблемами, счетами, социальными обязательствами стал похож на плохо оптимизированную, глючную симуляцию, которую пора бы закрыть.
Перелом случился во время планового обновления серверов. Мир Нео-Киото должен был уйти в оффлайн на шесть часов. Шесть реальных часов. Когда пришло уведомление, меня охватила настоящая, животная паника. Как будто объявили, что мой дом снесут. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Я бесцельно метался по реальной квартире, натыкаясь на мебель, руки дрожали. Шесть часов без ветра в цифровых волосах, без гула города под окном, без знакомых огней. Это казалось вечностью. Тюрьмой. Я попытался «переждать» в другой игре – яркой, динамичной, новой. Это было невыносимо. Грубые текстуры, примитивная физика, плоские диалоги. Как после сверхчеткого 8K-изображения смотреть на экран с разбитыми пикселями. Я вырубил ее через десять минут, чувствуя тошноту.