СанаА закрыла глаза, и в темноте за веками ожили её кошмары. Быть писателем – это не профессия, а приговор, вынесенный не миром, а её собственным сердцем. Это значило жить наедине с тенями, что рождались в глубинах души, и страхами, что шептали о тщетности усилий, о том, что её слова канут в пустоту, что её звезда лишь иллюзия. «Быть писателем, тем, кто несёт это звание отпечатком на душе, означает оставаться наедине с самыми жуткими кошмарами и страхами», – подумала она, и её пальцы сжали край стола, словно он мог удержать её над пропастью. Эти кошмары были не просто сомнениями – они жили, как её персонажи. Один, с лицом, похожим на её собственное, спрашивал: «А если никто не прочтёт?» Другой, с глазами, как пустые страницы, смеялся: «Ты отдаёшь всё, а что получаешь взамен?»
Она знала этот приговор с того дня, когда впервые взяла перо и поняла, что её истории – не просто слова, а жизни, что она проживала. Каждая книга была смертью и воскрешением. СанаА вспомнила, как поставила точку в своём первом рассказе. Тогда её сердце сжалось, как будто она прощалась с частичкой себя. Анаджамун тогда умерла, чтобы родиться вновь в другой истории, но прощание было настоящим, как слёзы, что капали на бумагу. «Это ежедневная смерть в момент, когда ставишь точку в эпилоге, и воскрешение, когда начинаешь новую книгу», – прошептала она, и её голос был как эхо в её храме, где каждая стена хранила память о таких смертях.
Каждая история была новой жизнью.
Когда она писала об Анаджамун, она сама сражалась за её королевство, чувствуя холод лунного меча и страх перед тьмой. Когда Артэс оказался в заточении Сада души, она сама тосковала, и её крик сливался с его, оплакивая то, что нельзя вернуть. Каждый финал был прощанием не только с героями, но и с частью собственной души, что оставалась на страницах.
И каждое начало было надеждой, хрупкой, как первый луч рассвета, что пробивался через окно. Этот цикл изнурял, как и бесконечный танец на канате, где каждый шаг требовал всей её сути. Писательство не оставляло ничего для мира за пределами слов – ни сил для смеха с друзьями, ни тепла для чужих рук, ни покоя для сердца.
Жизнь – это лабиринт,
выстроенный из наших страхов и надежд, где каждый шаг кажется движением к свободе, но ведёт лишь к новому тупику.