Зима-лиходейка, да не про нас!
Стояла зимушка-зима, Мороз – сам Иней-воевода, по стеклам узоры ковал, да так, что и солнышко аж кряхтело, пробиваясь сквозь них. тот самый 1537 год в Елатьме, с дымком, скрипом полозьев На дворе – всеедная неделя! Масленица, матушка! В Елатьме-граде на высоком берегу Оки-матушки дым столбом из печей валил – блины пекли, с маком, с медом, с икоркой речной! Смех, гул по посадам стоял, словно пчелы в улье гудели.
Вдруг – не гром, не молния! – набат ударил! Колокол на старой веже завыл басом, как медведь раненый. Замерли блины на сковородах, ложки застыли в воздухе.
– Беда-бедушка пришла! – завопила баба Арина, выглянув в окошко. – Казанский царь Сафа-Гирей, словно волк голодный, под Муромом рыщет! Посады пожог, села разорил, от Мурома да до Новагорода метлой военной прошелся! Ой, лихо!
Засуетился посад. Мужики хватались не за ложки, а за топоры да рогатины. Бабы детей под лавки, да сами платки туже завязывали – не до блинов нынче, до обороны!
А уж из ворот крепости елатомской – пыль столбом, снег искрами! Вылетел князь Михайло Кубенской, молодец хоть куда, очи ясные, усы лихие! За ним дружина его – не люди, а дубы кряжистые! Броня на них звенит, словно колокольчики под дугой.
– Эй, братцы-елатомцы! – кричит князь, коня осаживая. – Слышали новость невеселую? Хан казанский блинов наших отведать захотел, да незваный гость хуже татарина! Погреться у огня муромского пришел, да не к добру! Собирайся, кто с топором, кто с луком! Покажем лиходею кузькину мать!
– Покажем! – рявкнула дружина. – Не бывать псу в нашем огороде!
– То-то же! – князь Михайло шапку поправил. – А из Володимеря князь Роман Одоевской да Василей Шереметев клещами сожмут! Из Мурома князь Михайло Курбской, наш передовой ястреб, нос им по ветру натрет! Наша задача, братцы, как серпом по житу, ударить во фланг да в тыл! Чтоб царь казанский вспомнил, где зимует рак!
Поскакали елатомцы! По зимнику, что змеей вьется вдоль Оки-матушки. Снег по брюхо коню, вьюга в лицо бьет, словно белены объелась! Но не страшна вьюга тем, кто правдой да землей своей дышит!
– Эх, мороз, мороз! – кричал молодой дружинник Гришка, утирая снег с лица. – Не морозь ты меня, не морозь! Меня маменька родила, батенька в доспехи одел! Ты не страшен!
– Верно, Гришенька! – подхватил старый воин Никита, седую бороду в воротник пряча. – Наш мороз – не казанский ворог! Наш мороз – союзник! Пущай татарву знобит, пущай у них зубы на мельницу!