Тогда это казалось безобидным чудачеством одинокой женщины, но теперь: – «Моя бедная бабушка Наргиз…»
Пальцы нащупали тяжелый том, обтянутый темно-синей кожей с выцветшими золотыми тиснениями. Книга словно сама легла ей в руки, раскрывшись на странице, исписанной знакомым почерком бабушки. Заголовок заставил сердце биться чаще: «О душах, поглощенных пламенем, и путях к ним».
Наиля читала, не веря собственным глазам. Бабушка Наргиз подробно описывала ритуал, который якобы позволял живым установить связь с мертвыми, погибшими в огне. Инструкции были точными и подробными, сопровождались рисунками символов и схем расположения предметов.
На полях красовались пометки: «Проверено», «Работает», «Осторожно – опасно для живых».
«Для тех, кого поглотило пламя, пепел становится вратами», – читала внучка дрожащим голосом. – «Собранный в месте их ухода, освященный болью любящего сердца, он прорубает путь сквозь завесу между мирами. Но помни – живая Душа в царстве мертвых как огонь во льду. Она либо растопит лед, либо погаснет сама».
Предупреждения на полях множились: «Не задерживаться», «Холод мертвых убивает живых», «Путь обратно – только через жертву».
Но Наиля читала их так, как умирающий от жажды читает этикетку на бутылке с водой – торопливо, невнимательно, думая только о том, что может утолить ее мучения.
Она переписала каждый символ, каждое заклинание, каждую инструкцию в свой блокнот, проверяя и перепроверяя каждую деталь. Ритуал требовал пепла с места смерти, личных вещей покойного, круга из его изображений и слов силы, произнесенных на рассвете или в полночь – в часы, когда граница между мирами истончается.
Рассвет был еще далеко, но Наиля не могла ждать. Она натянула темное пальто и выскользнула из квартиры, словно воровка, крадущая надежду у самой смерти.
Завод стоял как черный скелет на фоне предрассветного неба. Пожар уничтожил главное здание, оставив лишь обугленный каркас и горы битого кирпича. Девушка перелезла через ленту ограждения, не обращая внимания на предупреждающие знаки и недоуменные взгляды редких прохожих.
Ее руки погрузились в пепел и золу, еще хранившие призрачное тепло потухшего пламени. Серый порошок прилипал к пальцам, забивался под ногти, пачкал одежду, но Наиля упорно наполняла стеклянные банки, которые принесла с собой.