А вокруг сверкало диамантовой россыпью, слепило друзами хрусталя. Смотреть бы, радоваться зимнему чуду, да всё заслонили голубые очи, утопили в горючей страсти.
– Ты же видишь: я счастлив нашей судьбой, мне великая доля обещана, если стану хорошим мужем. Не смотрю на других девиц, всё тепло души для тебя храню. Моей назовись, Огнеслава, первый поцелуй подари наречённому!
Его губы тянулись к моим, и не было сил бороться ни с Некрасом, ни с тягучим огнём, что до самой груди поднялся от лона. Лишь глаза ухватили верхушку горы и искали у подножия Шуршащий лес. Да в пустой голове, будто в силках, билось пойманной птицей признание: не тебе, добрый молодец, другому мужу достался первый мой поцелуй!
Конь вдруг дёрнулся, задрожал. Беспокойно зафыркал на дальнюю рощу. Некрас прислушался и отстранился, быстро перебрался на облучок. Я пыталась дышать и гадала, чем оттолкнула в последний миг, ведь почти ему покорилась! Лишь когда сердце перестало стучать, оглушая приливом крови, я распознала далёкий вой и увидела юркие тени, мчащиеся от леска.
– Лавушка, крепче держись! – крикнул Некрас, направляя коня, и хлестнул что есть силы вожжами.
Чем я заслужила такого парня? Разве достойна его любви?
Как уверенно он уходил от смертельной волчьей погони, как отмахивался хлыстом, отгоняя серую стаю! Как свистел, улюлюкал, кричал, пугая дикого зверя, как прошёлся плетью по вожаку, метящему в ногу коня. И всё оглядывался на возок: как я там, жива ли, цела? Не утратила рассудок от ужаса?
Было страшно, но я не визжала, мёртвой хваткой вцепившись в скамью. Давно улетела овечья шкура, и рукавицы затерялись в снегу, пальцы оледенели, не слушались, но я не могла их разжать, не решалась, чтобы не вывалиться в сугроб. Стать угощеньем на волчьем пиру – разве искала подобной доли? Мир вокруг жесток и опасен, укрыться от него за мужнину спину – славный исход для девицы!
Вот дубрава и огни нашей деревни, тёплый дым, пахнет кашей да хлевом. А навстречу возку скачут резвые парни, кто с хлыстом, кто с копьём, кто с дубиной. Заслонили нас, спугнули волков да погнали прочь от жилья, мечтая побахвалиться шкурой звериной, перед девками покрасоваться. Лихие друзья Некраса, что за товарища и в бой, и в пляс.
Некрас же остановил коня, бросил повод и кинулся меня обнимать, всю ощупывать, и поворачивать, и дыханием согревать мои пальцы, прятать в рукавицах медвежьих.