– Дочка! Ты почему сидишь в темноте? Свечи закончились?
Голос у отца был слабый. У Гарделии защемило сердце: ему нужно быть в воде, но нет сил уходить в море, и это опасно: там можно стать лёгкой добычей хищных рыб.
– Нет, отец. Я хочу побыть в темноте. От солнца слезятся глаза, – она постаралась говорить твёрдо, как всегда.
– Мне жаль, что ты обманываешь меня. Видно, есть причины.
– Простите. Здесь всё слышат стены. Это не принесёт пользу делу.
– Ты права: главное – общее благо, а личное – подождёт.
– В ваших словах – мудрость. Спасибо.
– Береги себя. Я живу только ради тебя. Спаси тебя море!
Он закрыл вход, подоткнув полог со всех сторон. Шаркающие шаги удалились.
Гарделия села на кровать, закусила уголок одеяла, чтобы звуки плача не вырвались, и заплакала: она вспомнила удивлённо-обиженные глаза губернатора, когда полоснула его по руке, кровь, бьющую из раны, – это произошло в одно мгновение.
Она не хотела этого, но годы борьбы за жизнь вошли в привычку: если убьёшь не ты, то убьют тебя.
«Что с ним? Рана глубокая, а во дворце он один. Слуги на соседнем острове. Есть ли у него связь с ними? Конечно! Лиам – важный человек, ставленник Верховного правителя, – шевелила девушка безмолвными губами. – Он не умрёт!»
Загорелись щёки: первый раз переживала за врага. Стыдно! Внутри разливалась тёплая щекочущая волна из страха, восторга, нежности и чего-то неизвестного. Стыд погас, превратившись в горстку пепла. Девушка мысленно дунула на него: улетай!
Гарделия поджала ноги, обхватила их руками. Тело трепетало. Хотелось бежать, плыть, взобраться на остров. Увидеть его… Помочь.
Она встала, нащупала свой меч и ударила себя по руке: «Пусть шрам будет, как у Лиама!» Боль успокоила её. Запах крови отрезвил. Она перетянула поясом выше раны, дождалась, когда прекратит сбегать красная змейка, замотала руку повязкой, смоченной настоем живина. Легла и сразу уснула.
Губернатор был недоволен собой. Государственные дела отошли на второй план. Он, конечно, ими занимался: и совещания проводил, и с инспекцией выезжал в города – не только парящие острова были в его хозяйстве. Но голова была занята незнакомкой. Преступницей. Прекрасной бунтаркой.
После ранения он пролежал неделю – слишком много крови потерял. Для Ониса, начальника охранной службы, придумал историю о нападении рослого громилы, который хотел завладеть кинжалом. Поверил или не поверил старый служака – смотрел он исподлобья – Лиаму было неинтересно. Пускай думает, что хочет. Сам распустил виарийцев: повылезали из моря, делают что хотят.