Граф Валмор переступил порог пекарни с изяществом хищника, вступающего на чужую территорию. Его ботфорты, отполированные до зеркального блеска, гулко стукнули по деревянному полу, оставляя на пыльной поверхности четкие отпечатки. Алиса инстинктивно прижала Лору к себе, чувствуя, как тонкое тельце девочки дрожит, как осиновый лист.
– Гаррет уехал за мукой в порт, – солгала Алиса, заслоняя собой Лору. В углу глаза она заметила, как из кухни исчезла тень – старый пекарь явно предпочел остаться в тени. – Вернётся только к вечеру.
Граф медленно обвёл взглядом пекарню, его бледные пальцы с тщательно подпиленными ногтями поглаживали рукоять кинжала с изумрудной инкрустацией. В свете утреннего солнца камень переливался ядовито-зелеными бликами, точно так же, как пятно на ране Эдриана.
– Как… мило, – прошипел он, растягивая слова, будто пробуя их на вкус. – Скромная пекарня, скромная пекарша… и такой неожиданный покровитель. – Он резко повернулся к Алисе, и его холодные глаза впились в нее, как лезвия. – Что ты для него значишь? Простая девка с мукой на руках и лорд Рейтель?
Лора неожиданно выскользнула из-за её спины, ее детские глазки сверкали яростью:
– Она лучшая пекарша в городе! Даже королева пригласила её на бал! Вчера гонец приходил с пергаментом и печатью!
Граф резко засмеялся – высокий, неестественный звук, напоминающий скрип несмазанных колес:
– Ах вот в чём дело! – Его тонкие брови поползли вверх. – Значит, Рейтель нашел себе новую королевскую кондитершу. Как трогательно возрождает семейную традицию. – Он сделал шаг вперед, и Алиса почувствовала запах его духов – удушливую смесь мирры и чего-то горького. – Его мать тоже начинала с королевских балов… пока не кончила в канаве с перерезанным горлом.
Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что колокольчик над входом сорвался и с звоном упал на пол. На пороге, окутанный утренним туманом, стоял Эдриан. Его правая рука была перевязана чистой белой тканью, левая – покоилась на эфесе шпаги. За его спиной маячили тени двух вооруженных стражников.