Ордынские пехотинцы, вооруженные копьями с железными наконечниками, саблями в ножнах и кистенями на поясах, шли по бокам колонны и внимательно следили за пленными. Если кто-то отставал или спотыкался, тотчас получал удар древком копья или плетью. Жалости в глазах стражей не было – для них это была обычная работа.
Маленькие степные жеребята бежали рядом с большими конями, иногда отбиваясь в сторону, но потом возвращаясь к табуну. Пыль поднималась из-под копыт и ног, ветер разносил ее по берегу озера.
Александр с мужиками стояли на берегу, крепко сжимая в руках топоры и багры, и долго смотрели вслед уходящей колонне. В глазах князя читалась боль – ведь это были его люди, русские, которых где-то на других землях взяли в плен и теперь везли в дальнее рабство, в степи, откуда мало кто возвращался.
Когда колонна скрылась за пригорком и стих конский топот, старец Микула, который все это время молча наблюдал с крыльца смотровой избы, медленно спустился вниз и подошел к князю. Лицо его было изборождено морщинами, руки дрожали от старости, но глаза еще горели ясным умом.
– Тяжелый народ, сильный, – сказал он, поглаживая седую бороду, что спускалась до пояса. – Трудненько будет бить их. Войско у них большое, кони быстрые, стрелы меткие.
– А есть охота? – спросил Александр, не отрывая глаз от дороги, по которой ушли ордынцы.
Старик положил ему узловатую руку на плечо и заговорил мудро, как говорят люди, прожившие долгую жизнь и многое повидавшие:
– С ордынцем пока болтать можно, Александр Ярославич. Подождать можно. Они хоть и поганые, а дань берут и уходят.
– А вот опаснее татарина враг есть – ближе к нам, злее. От него ни выкупом не откупишься, ни данью не отделаешься. Немец то есть. – кивнул Александр. – Немец веру нашу корнем вырвать хочет, души в латинство обратить.
– Вот именно! – горячо подхватил старик. – Его разбивши, и за татар можно взяться. А так – двух зайцев гнать, ни одного не поймать.
– Ну так с кого же начинать? – спросил князь, и в голосе его слышалась готовность к решению.
– Немцы так немцы, – решительно похлопал дед Александра по плечу. – А нам драться невтерпеж. Дальше терпеть уже некуда – народ измучился, земля горит.
– Без Новгорода немцев не одолеть – Новгород брать надо. Последняя вольная Русь там, последняя сила.