Крик. Мой?
Страх накрывает мгновенно – острый, давящий, вырывающий воздух из груди.
Открываю рот, пытаюсь сказать хоть что-то, но вместо слов – лишь хриплый сдавленный звук.
Медсестра замечает. Подходит быстро, но спокойно.
– Тише. Не напрягайтесь. Вам пока нельзя говорить. Я сейчас позову врача.
Она исчезает. Дверь мягко хлопает, оставляя меня в одиночестве.
И тут вспоминаю. Удар. Как машину подбросило. Как ремень врезался в тело, будто хотел разорвать меня пополам. Как скрежетал металл, как трещали кости.
А потом – тишина. Глухая, безмолвная, как могила. Она окутывает меня со всех сторон, проникает в каждую клеточку тела. Попыталась пошевелиться, но каждый мускул отзывается резкой болью, словно внутри меня натянуты тысячи невидимых струн, которые рвутся при малейшем движении.
Любое прикосновение – это пытка. Я с трудом поворачиваю голову, и шея отзывается мучительной болью.
Боковым зрением замечаю капельницу, мигающие приборы и экран, на котором мелькают какие-то цифры. Что со мной произошло? Где мои родители? Где Мишаня?
Мелкая дрожь начинает сотрясать тело. Нет, это просто сон. Сейчас я проснусь. Наступит утро. Мама будет ворчать из-за разбросанных вещей. Мишаня хлопнет дверцей холодильника. Папа сварит свой фирменный кофе, который пахнет так, что у меня сразу улучшается настроение.
Но свет слишком яркий. Боль слишком настоящая. Тишина слишком невыносимая. Я понимаю, что это не сон. Это реальность. И она гораздо страшнее любого кошмара.
В абсолютной тишине, нарушаемой лишь жужжанием аппаратуры, осознаю: я одна. Меня знобит, но не от холода. В груди разрастается тугой, обжигающий комок. Что-то внутри сжимается, пытаясь вытеснить мысль, которая не хочет облекаться в слова.
Нет, этого не может быть. Я хочу снова погрузиться в забытье, спрятаться, исчезнуть в темноте. Лишь бы не чувствовать этот липкий, удушающий страх.
Но шаги за дверью заставляют меня вздрогнуть. Щелчок замка, скрип, тихий. Я поворачиваю голову и вижу её.
Тётя Арина стоит на пороге. Её лицо кажется чужим, постаревшим. В глазах краснота, под ними – темные круги, волосы собраны небрежно, как будто она не спала несколько дней.
Она стоит, смотрит на меня, и я понимаю: она не знает, с чего начать. Не знает, как подобрать слова.
Но мне не нужны слова. Я знала это с первого мгновения, как открыла глаза здесь, в этой палате. Но увидеть её в таком состоянии – это окончательное подтверждение.