Кассиан открыл дверцу кареты. Внутри виднелась темная, бархатная обивка.
– Садитесь, – сказал он. Не приказ. Не просьба. Просто следующий шаг.
Алиса оглянулась. На дом. На захлопнутую теперь дверь. На свое прошлое, лежавшее в жалком мешке у нее в руке. В груди что-то оборвалось. Окончательно. Она не чувствовала радости. Не чувствовала облегчения. Только огромную, зияющую пустоту и ледяной ветер неизвестности. Она была выброшена. Как мусор. Никому не нужна. Слова Марты звенели в ушах.
Она сделала последний шаг с крыльца на грязную землю. Не вверх, как когда-то ее внесли. А вниз. В новую бездну. Она подошла к карете. Запах дорогой кожи, воска и чего-то незнакомого, холодного и чистого, ударил ей в ноздри. Она замерла перед открытой дверцей, глядя на темный интерьер, как в могилу.
Кассиан стоял рядом. Он видел ее страх. Видел оцепенение. Видел жалкий мешок. Его пальцы в перчатках слегка сжались. Он не стал ее торопить. Не стал помогать. Он ждал. Это был ее выбор. Шагнуть в бездну.
Алиса вдохнула. Воздух обжег легкие. Она подняла ногу. Поставила ее на подножку кареты. Потом другую. Сжав мешок перед собой, как щит, она втянулась внутрь. Темнота и тишина бархатного салона поглотили ее. Она упала на мягкое сиденье, прижавшись в дальний угол.
Кассиан сел напротив. Дверца захлопнулась с мягким, но окончательным щелчком. Он что-то сказал вознице негромким тоном. Карета тронулась. Плавно. Бесшумно. В отличие от грохота телег Каменного Лона.
Алиса прижалась лбом к холодному стеклу. Она видела, как проплывают знакомые покосившиеся дома, грязные заборы, лица соседей. Видела, как дом Марты и Григория скрывается из виду. Видела, как громадная стена, отделявшая Каменное Лоно от Города, приближается, а затем карета проезжает под мрачной, украшенной чугунными воротами аркой. Она почувствовала легкий толчок. Или это толкнуло ее сердце?
За стеной открылся другой мир. Широкие, чистые улицы, вымощенные гладким камнем. Высокие здания с остроконечными шпилями и витражами. Фонари, горевшие холодным, ровным светом даже днем. Воздух был другим, прохладным, с легким запахом дыма, камня и чего-то… древнего. Никакой вони гнили и помоек. Никаких криков. Только мерный стук копыт и шелест колес по камню.
Алиса не могла оторвать глаз от окна. Пустота внутри вдруг начала заполняться. Не радостью. Не надеждой. Огромным, всепоглощающим страхом. Страхом перед этим незнакомым, холодным, слишком чистым миром. Перед этим молчаливым, непостижимым мужчиной напротив. Перед будущим, которое было страшнее прошлого, потому что было полной неизвестностью. Она сжала свой мешок так, что костяшки пальцев побелели. Кто она здесь? Никто. Чужая. Никому не нужная.