Амари сделала шаг к Алисе, будто собираясь обнять ее. Алиса инстинктивно отпрянула, прижав мешок к груди, как щит. Дружелюбие в этом месте казалось неестественным, подозрительным. Амари остановилась, ее улыбка не исчезла, но стала чуть менее уверенной.
– Э-э… не бойся! – она заулыбалась снова, – Здесь страшно только поначалу. Правда! Я тоже сначала…
– Амари. – Голос Кассиана прозвучал, как удар хлыста. Резко. Холодно. Он стоял чуть в стороне, его лицо было каменной маской, – Это не зоопарк. У тебя занятия. Иди. Сейчас же.
В его тоне не было места возражениям. Амари поморщилась, как ребенок, которого отрывают от интересной игрушки.
– Но, Кассиан…
– Сейчас же.
Он даже не повысил голос, но Амари вздрогнула. Она бросила на Алису последний, полный искреннего сожаления взгляд.
– Ладно, ладно… – пробормотала она, – Увидимся позже, новенькая! Держись! – И она скрылась в одном из темных проходов, оставив за собой ощущение теплого ветерка в ледяной пустыне.
Кассиан повернулся к Алисе. Его взгляд был тяжелым, невыносимым.
– Вы – Алиса, – произнес он четко. Это было имя, данное Мартой. Оно прозвучало как приговор.
Он не стал ждать ответа или реакции. Он указал на мраморную лестницу, уходящую вверх в полумрак.
– Ваша комната в Северной башне. Третий этаж. Комната 312. Ключ вам выдадут у эконома. Его кабинет – по коридору направо, после статуи Основателя. – Он описал путь сухо, как инструкцию к неизвестному механизму, – Ужин в столовой через час. Расписание занятий будет на двери вашей комнаты завтра утром. Не опаздывайте. Здесь не терпят недисциплинированности.
Он сделал паузу, его стальные глаза впились в нее.
– Правила просты: Не слоняйтесь без дела. Не задавайте лишних вопросов. Не заходите в закрытые помещения. Не провоцируйте других студентов. – Он перечислил это монотонно, но каждое "не" било, как молоток. – Ваше пребывание здесь – привилегия. Не злоупотребляйте ею. Вас будут оценивать. Постоянно.
Еще одно напряженное молчание. Алиса стояла, не в силах пошевелиться, не в силах вымолвить слово. Его холодность была хуже криков Марты. Она чувствовала себя не ученицей, а виновной, приговоренной к испытанию.
– Я ваш куратор, – заключил он. – По всем формальным вопросам – ко мне. Не беспокойте по пустякам. Вопросы есть?
Вопросов была тысяча. Кто они? Что это за место? Почему она здесь? Что от нее хотят? Но ее горло было сжато тисками страха. Она лишь покачала головой, опустив глаза на отполированный до зеркального блеска пол, в котором смутно отражалось ее жалкое подобие.