Он отвернулся обратно к стене, на которой сиротливо светился последний синопсис.
– Забудьте о реализме. Нам нужна не правда. Нам нужна эффективность страха.
Он сделал короткий, рубящий жест рукой.
– Разработать сценарий. На основе «Фургона». Жду результат.
***
Задача была сухой. Лаконичной. Как хирургический инструмент.
ОТСЛЕДИТЬ. ВИЗУАЛИЗИРОВАТЬ.
Кай сидел за своим рабочим местом, но это был уже не просто стол в опенспейсе. Это был командный пункт. Его первый настоящий командный пункт. Он чувствовал себя нейрохирургом, подключившимся к спинному мозгу целой страны.
На его мониторе развернулась карта. Холодная, синяя, спокойная.
Потом пришел сигнал.
Беззвучное уведомление из штаба кампании.
«Пуск».
И Кай увидел, как в одном из областных центров, в городе N, вспыхнула крошечная точка. Красная. Как капля крови на синей ткани.
«В городе N пропала девочка. Свидетели говорят о темном фургоне».
Это было все. Сухое, безэмоциональное сообщение, вброшенное через десяток анонимных новостных агрегаторов и подхваченное сетью ботов.
И точка начала расти.
Сначала медленно. Репосты в местных пабликах. Обсуждения на форумах. А потом – взрыв. Красное пятно пульсировало, наливаясь жаром, его края расползались, заражая соседние области.
Кай подался вперед, его пальцы летали над клавиатурой, отсекая лишний шум, выделяя ключевые маркеры. «Девочка». «Пропала». «Фургон».
И вирус начал мутировать. Кай наблюдал за этим с профессиональным, почти научным восторгом.
Темный фургон в первоначальном сообщении на глазах превращался в черный. Потом в синий. Потом в белый без номеров. Девочка была в красной куртке. Нет, в синей. Ее вели двое. Нет, трое. Они были мигрантами. Нет, сектантами. Нет, просто пьяными уродами.
Ложь не создавалась. Она рождалась сама. Как раковая опухоль, делясь и разрастаясь.
Его задача была простой. Он не участвовал. Он измерял. Какие из мутаций вызывают самый сильный эмоциональный отклик? Черный фургон пугает больше, чем синий. Сектанты – страшнее мигрантов. Он фиксировал эти пики, эти всплески паники, и отправлял короткие, безличные отчеты в штаб.
Мутация "черный фургон" +30% к вовлеченности.
Мутация "сектанты" +55% к эмоциональному отклику (страх).
Он не врал. Он просто измерял температуру чужого ужаса.
Карта на его мониторе уже не была синей. Она вся пылала красным. Огромные, сливающиеся друг с другом очаги паники. Он видел не ужас, а элегантную визуализацию данных. Не крики о помощи, а пики на графике вовлеченности. Он смотрел на это бушующее пламя, которое помог разжечь, и чувствовал не страх. Не вину.