Но жрецы иногда мечтают занять место богов.
Он поднес стаканчик к губам и допил остывший, горький кофе одним глотком. Горечь привела его в чувство.
Он опустил взгляд на свои руки. Потом снова на дверь.
– Когда-нибудь, – прошептал он так тихо, что его слова утонули в гуле вентиляции, – я буду сидеть в его кресле.
Эта мысль, впервые облеченная в слова, перестала быть просто мечтой. Она стала программой. Конечной целью.
Он еще не знал, что система, которой он так восхищался, была на грани сбоя. Аналогового, непредсказуемого. И что его желание сбудется гораздо быстрее и при куда более страшных обстоятельствах, чем он мог себе представить.
***
Глава 11: Затишье перед Бурей
Щелчок.
Сухой, окончательный звук замка, отрезающий его комнату от остальной квартиры. От ее мира. Теперь это его территория. Стерильная зона. Командный пункт.
Лео не суетился. Суета – признак дилетанта. Признак слабости.
Он медленно, с выверенной, почти ритуальной точностью работал. Черный рюкзак. Не школьный. Другой. Тактический. Он сам его купил.
Опустился на колени. Расстегнул молнию. Звук был резким, как будто рвали плотную ткань.
Он не просто доставал вещи. Он раскладывал их на полу, на темном паркете, создавая из них узор. Схему.
Первым лег баллончик. Тяжелый, холодный. Матово-черный. Лео взял его, встряхнул раз, другой. Резкий, оглушительный в этой тишине грохот металлического шарика внутри. Не звук. Сигнал. Сигнал готовности.
Рядом лег моток веревки. Не бельевой, не хозяйственной. Настоящей. Альпинистской. С яркой, ядовито-зеленой нитью, вплетенной в серую основу. Он намотал конец на ладонь, потянул, всем весом проверяя на прочность. Она не поддалась, врезаясь в кожу. Хорошо.
Пара плотных рабочих перчаток. Он не стал их примерять. Он знал, что они впору.
Компактный фонарик. Тяжелый для своего размера. Лео щелкнул кнопкой. Узкий, беспощадно-яркий луч света ударил в потолок, выхватив из полумрака крошечный участок. Щелчок. Тьма. Еще раз. Работает.
И последнее.
Сложенный вчетверо лист бумаги. Он аккуратно развернул его. План дома, скачанный из открытого кадастра. Схема этажа. Дрожащая линия, нарисованная от руки, вела от старой пожарной лестницы на торце здания к одному из окон. Окно было обведено жирным красным кругом.
Все.
Он смотрел на разложенные на полу предметы. На этот натюрморт своей решимости. Порядок. Идеальный порядок. Все по протоколу.