Вопль Ратибора разорвал ночную тишину, заставив вскочить весь лагерь. Схватив факел, он бросился к берегу, и его люди, выхватив мечи и топоры, ринулись за ним. В неровном свете пламени они увидели жуткую картину.
Из воды торчала лишь голова и плечи Гостомысла. Его глаза были широко раскрыты, но пусты, как у рыбы, а с синих губ срывался тихий, бессвязный лепет. Тело его было скрыто под водой, но казалось, что что-то держит его, не давая ни утонуть, ни выбраться. Он не боролся. Он медленно, почти с наслаждением, погружался в ледяные объятия реки.
– Он с ними! Они его держат! – закричал кто-то в ужасе.
– Держаться! Не подходить к воде! – рявкнул Ставр, расталкивая толпу. Его лицо было суровой маской. – Веревку! Живо!
Ратибор уже срывал с пояса длинный кожаный ремень, связывая его с ремнями подбежавших воинов. Получилась грубая, но крепкая веревка.
– Я пойду! – вызвался Милослав, огромный, как скала.
– Стой! – остановил его Ратибор. – Тебя тоже утащат. Мы пойдём со Ставром. Держите конец и тяните по моей команде!
Он обвязал петлю вокруг своей груди, второй конец перебросил Ставру. Старый гридень молча затянул узел, его единственный глаз горел решимостью. Без лишних слов они шагнули в холодную, черную воду.
Вода обожгла ледяным холодом. Она была не просто холодной – она была мертвой. От нее исходил застарелый, могильный дух, который проникал в самую душу. Ратибор почувствовал, как невидимые, скользкие руки начали обвивать его ноги, тянуть вниз, шептать прямо в мозг обещания покоя и забвения. Он стиснул зубы, отгоняя наваждение, и упрямо пошел вперед, пока вода не дошла ему до пояса.
Гостомысл был уже в нескольких шагах. Он не видел их, его взгляд был устремлен в темную глубину.
– Иду… иду к тебе… моя краса… – шептал он, и изо рта у него валил пар.
Ставр был первым. Он не стал разговаривать с обезумевшим воином. Он просто с размаху ударил его кулаком по лицу. Короткий, жестокий удар. Гостомысл обмяк, и в тот же миг хватка, державшая его, ослабла.
– Тяни! – прорычал Ставр.
Ратибор ухватил Гостомысла за ворот рубахи. Люди на берегу что есть силы натянули веревку, вытаскивая всех троих из цепких лап омута.