– Кто это может быть? – спросил Милослав, услышавший их разговор.
– Кто угодно, – мрачно ответил Ставр. – Разведчик бродников. Или печенежский дозор. Или просто тать, высматривающий, чем мы богаты. В любом случае, ничего хорошего это не сулит. Он сейчас нас посчитает, посмотрит, сколько у нас воинов, сколько женщин, а потом пошлет весть своим.
– Мы должны ее догнать, – решил Ратибор.
Он приказал головной ладье, самой быстрой и легкой, развернуться и идти на перехват. Восемнадцать мощных гребцов, лучшие воины, навалились на весла. Струг, словно хищная щука, рванулся назад, рассекая волны.
Но таинственная лодка, казалось, только этого и ждала. Как только они развернулись, она молниеносно скользнула в узкую протоку, скрытую в стене прибрежного камыша, и исчезла.
Погоня была бессмысленной. Ратибор понимал, что в лабиринте речных проток они, на своих тяжелых ладьях, будут беспомощны против маленькой, юркой долбленки, знающей все мели и проходы.
Они вернулись к остальному отряду.
– Ушел, – коротко бросил Ратибор.
День был ясным и солнечным, но на душе у всех стало пасмурно. Чувство безопасности, обретенное в Переяславе, испарилось. Они снова были одни в диком, враждебном мире. И теперь они знали, что они не одни. За ними идет тень. Тень, которая наблюдает, выжидает и, возможно, готовит удар.
Вечером, когда разбили лагерь, Ратибор удвоил караулы. Разговоры у костров были тихими и тревожными. Все понимали, что значит эта таинственная лодка. Это было предупреждение. Спокойный этап их путешествия закончился. Впереди их ждал враг. Невидимый, но упорный. И теперь каждый шорох в камышах, каждый всплеск воды в темноте заставлял сердца сжиматься в тревожном ожидании.
Глава 23. Засада Бродников
Тревога, поселившаяся в лагере, не отпускала всю ночь. Костры горели ярче обычного, часовые всматривались в темноту с удвоенным вниманием. Ратибор почти не спал, прислушиваясь к каждому звуку, но ночь была обманчиво тихой. Таинственная лодка больше не появлялась. К полуночи, когда усталость взяла свое, лагерь наконец погрузился в беспокойный сон.
Они напали в самый темный, предутренний час.
Не было ни боевого клича, ни свиста стрел. Они появились из воды и прибрежных зарослей, как призраки. Бесшумные, темные фигуры, скользившие в тени. Это были не печенеги в своих островерхих шапках. На их лицах, грубо вымазанных грязью и сажей, были те же славянские черты. В их руках были те же топоры и короткие мечи. Это были бродники. Свои. И от этого их нападение было вдвойне страшнее.