Глава 6. Давление «Чести»
Холод губернского морга, въевшийся в кости, казалось, преследовал Глеба Сергеевича Суровцева и в роскошных покоях особняка Зарницких. Формальный траур – черные драпировки на зеркалах, приглушенные голоса слуг – лишь подчеркивал гнетущую атмосферу тайны. Заключение Морозова висело в воздухе удобным, но душным покрывалом. Суровцев знал: под ним скрывалось иное. Зрачки не лгут.
Он снова стоял в будуаре Елизаветы Арсеньевны. Комната, залитая бледным светом северного дня, казалась застывшей во времени. Разбитая чашка убрана, пятно шоколада старательно вычищено с ковра, но ощущение нарушения покоя, насилия над привычным укладом витало в каждом уголке. Он начал методично, как часовой механизм, осматривать все заново, сверяя с первыми впечатлениями и прокручивая в голове слова Морозова: «тетризол… Доказательств нет…».
– Дарья, – позвал он тихо, заметив камеристку, робко жавшуюся у портьеры. Она вздрогнула, словно очнувшись от тяжелого сна. Ее глаза были красны и опухли от слез.
– Подойди. Помоги мне вспомнить. Как все было до…случившегося? Где все стояло?
Девушка, покорная и испуганная, подошла, нервно теребя фартук. Она начала указывать дрожащим пальцем:
– Барыня сидела тут… У столика… Шоколад стоял здесь… Платочек ее был вот тут, на спинке кресла… Пудреница и флаконы – на туалетном…
Ее взгляд скользил по знакомым предметам, словно ища в них утешения.
Суровцев подошел к изящному туалетному столику из карельской березы. Серебряные флаконы с духами, фарфоровая пудреница, щеточки для волос, коробочка с румянами… Все стояло на своих местах с почти музейной аккуратностью.
– Точно ничего не пропало? – он обернулся, стараясь говорить мягко.
Лицо девушки отразило искреннее недоумение. Она подошла ближе, вглядываясь в поверхность столика, потом оглядела пол вокруг, заглянула за флаконы.
– Кисть… – прошептала она. – Она… она всегда лежала вот тут, рядом с розовой водой. Серебряный ободок… – Ее глаза расширились от внезапного осознания. – Ее… ее нет! Пропала!
– Ты уверена? Может, убрала сама? В суматохе?
– Нет, барин! – в голосе Дуняши прозвучала почти мольба. – Я не трогала! Ночью… когда я зашла с шоколадом, она лежала тут, а сейчас нет! Кисть не трогала! Куда она делась? – Паника нарастала в ее глазах. Пропажа маленького предмета в этой комнате смерти казалась ей зловещим знаком.