Шуддходана медленно поднял руку. Тишина воцарилась мгновенно, будто ножом перерезали голос жреца.
– "Мой дед подарил вашим предкам земли у южного ручья", – сказал царь так тихо, что придворным пришлось затаить дыхание. "Мой отец увеличил ваши доли от урожая втрое. А теперь вы хотите решать, как мне править?"
В толпе брахманов зашевелился молодой священник Вишвамитра. Его золотые серьги блеснули, когда он выступил вперед:
– "Мы – уста богов на земле! Без нашего…"
Царь встал. Его тень, удлиненная заходящим солнцем, накрыла молодого брахмана, словно хищная птица.
– "Вчера", – произнес Шуддходана, не повышая голоса, "ты взял взятку с купца из Варанаси. За то, что объявил его товары "чистыми" после осквернения. Должен ли я напомнить, какое наказание ждет лжецов у алтаря Агни?"
Кровь отхлынула от лица Вишвамитры.
На следующее утро царь появился на городском рынке в простом льняном одеянии, без охраны. Он остановился у прилавка, где старый гончар продавал кувшины для храмовых обрядов.
– "Сколько брахманы платят тебе за каждый?" – спросил Шуддходана, беря в руки сосуд.
Старик заерзал:
– "Они… они берут по праву первенства, господин…"
Царь разжал пальцы. Кувшин разбился о камни мостовой. Потом второй. Третий.
– "Отныне", – сказал он, поднимая глаза на собравшуюся толпу, "храмы будут платить как все. А налоги с их земель – поступать в царскую казну".
В толпе кто-то ахнул. Это значило лишить брахманов главного – независимого богатства.
В ту ночь в доме Джатаки горел одинокий светильник. Пять старших брахманов сидели в кругу, их лица искажали тени от пламени.
– "Он нарушает дхарму!" – шипел Вишвамитра, сжимая кубок с вином так, что костяшки пальцев побелели. "Мы должны…"
– "Молчи", – прервал его Джатака. Старый жрец медленно выливал вино в огонь. Пламя вспыхнуло синим. "Видишь? Даже Агни отвернулся от твоей ярости".
Он поднял глаза на портрет царского деда, висевший на стене:
– "Шуддходана боится только одного. Пророчества о сыне. Вот где наше оружие".
За окном, в темноте, шелестели листья. Никто из них не заметил тени, скользнувшей вдоль стены – царского шпиона, уже бегущего с донесением.
На рассвете перед храмом выстроились царские лучники. Шуддходана лично наблюдал, как они забирают мешки с зерном – недоимку за последние пять лет.
Джатака вышел на ступени, его белые одежды развевались на ветру: